он про день или про расследование, я не понял.
Он направился к своему месту, а по пути, к моему изумлению, быстро погладил Кэсси по голове.
– Как все прошло? – Я и сам понял, что прозвучало это фальшиво.
– Отлично, – Сэм потер глаза, – по-моему, с Дэмьеном мы закончили.
Зазвонил телефон, и Бернадетт велела нам всем никуда не уходить – нас хочет видеть О’Келли. Сэм кивнул, грузно опустился на стул и расставил ноги, словно фермер, который вернулся домой после тяжелого дня. Кэсси с трудом подняла голову и выудила из заднего кармана блокнот.
О’Келли, по своему обыкновению, заставил нас ждать. Все мы молчали. Кэсси рисовала в блокноте колючее, зловещее дерево. Сэм положил голову на стол и невидящим взглядом таращился на увешанную фотографиями доску. Я, привалившись к оконной раме, смотрел на темный сквер внизу, на кусты, которые гнулись под порывами ветра. Мы походили на актеров, чьи позы несут в себе на первый взгляд непонятный, но темный смысл. Под потолком гудела и мерцала люминесцентная лампа, ее вспышки почти загипнотизировали меня, и мне уже чудилось, будто мы играем какую-то экзистенциальную пьесу, в которой часы вечно показывают 7:38, а исполнители навсегда застыли в предопределенных для них позах. Когда О’Келли наконец вошел, мы все вздрогнули от неожиданности.
– Давайте по порядку, – брюзгливо проговорил он, выдвинув стул и швырнув на стол стопку документов. – О’Нил, напомни-ка, как ты поступишь с Эндрюзом?
– Забуду про него, – тихо ответил Сэм.
Вид у него был измученный. Нет, ни мешков под глазами, ни еще чего-нибудь в этом же роде – любой, кто его не знал, ничего особого и не заметил бы, однако его деревенская свежесть испарилась, и теперь он выглядел ужасно юным и ранимым.
– Отлично. Мэддокс, возьмешь отпуск на пять дней.
Кэсси быстро посмотрела на него:
– Да, сэр.
Я украдкой покосился на Сэма – старался понять, удивился ли он или уже знает, в чем дело. Впрочем, лицо Сэма осталось бесстрастным.
– Райан, ты работаешь в канцелярии до дальнейших распоряжений. Не знаю, как трое таких умников, как вы, умудрились вычислить Дэмьена Доннелли, – поблагодарите удачу, потому что в противном случае судьба ваша была бы еще печальнее, чем сейчас. Ясно?
Никто не нашел достаточно сил, чтобы ответить. Я отлепился от окна и сел подальше от остальных. О’Келли обвел нас подозрительным взглядом и принял молчание за согласие.
– Ладно. Что там с Доннелли?
– Я бы сказал, что с Доннелли мы справились, – заговорил Сэм, когда понял, что никто другой отвечать не собирается. – Чистосердечное признание, в том числе подробности и порядочное количество улик. По-моему, для него единственная возможность избежать наказания – это изобразить невменяемого, и если ему достанется хороший адвокат, он так и поступит. Сейчас его мучает совесть, он изображает раскаяние, но посидит несколько дней – и это как рукой снимет.
– Никакой невменяемости, этого допустить нельзя, – отрезал О’Келли. – А то однажды в суде какой-нибудь придурок встанет и заявит: “Ваша честь, он не виноват, его мамаша просто слишком рано стала приучать его к горшку, поэтому он и свернул шею этой девчонке…” Заднице моей, и той смешно. Он такой же невменяемый, как я. Пускай кто-нибудь из наших экспертов осмотрит его и составит заключение.
Сэм кивнул и сделал пометку в блокноте.
О’Келли порылся в бумагах и достал какой-то отчет.
– Так, что там с сестрой?
Атмосфера в кабинете сделалась еще тягостнее.
– Розалинд Девлин, – Кэсси подняла голову, – у них с Дэмьеном был роман. По его словам, убийство – это ее идея. Розалинд вынудила его.
– Ясно. Причина?
– По словам Дэмьена, – Кэсси говорила очень спокойно, – Розалинд сказала ему, что Джонатан Девлин сексуально домогался всех трех своих дочерей и применял физическое насилие по отношению к Розалинд и Джессике. Кэти, будучи его любимицей, поощряла физические наказания своих сестер и иногда становилась их инициатором. Розалинд говорила, что если Кэти не будет, насилие прекратится.
– Есть доказательства, это подтверждающие?
– Наоборот. Дэмьен говорит, будто Розалинд рассказывала, как отец пробил ей череп и сломал руку Джессике, однако в медицинских картах нет ни одного упоминания об этом, да и вообще ничего, что подтверждало бы факт насилия. А Кэти, которая, по словам Розалинд, на протяжении нескольких лет имела половые контакты с отцом, на самом деле умерла девственницей.
– Тогда зачем мы тратим время на этот бред? – О’Келли отшвырнул отчет. – Мэддокс, убийцу мы нашли. Иди домой, и пускай дальше разбираются юристы.
– Потому что автор этого бреда – Розалинд, а не Дэмьен. – В голосе Кэсси впервые появились нотки упрямства. – Кто-то много лет подряд травил ядом Кэти, и это явно не Дэмьен. Когда она в первый раз поступила в балетное училище, а Дэмьен тогда даже не знал о ее существовании, Кэти так сильно заболела, что вынуждена была отказаться от учебы. Кто-то вложил в голову Дэмьену желание убить девочку, которую он, считай, и не видел прежде. Вы, сэр, сами сказали, что невменяемым он не является, так что это не загадочные голоса в голове науськали его на убийство. Розалинд – единственный человек, у кого была такая возможность.
– Какой у нее мотив?
– Ей невыносимо было восхищение и внимание, которые доставались Кэти. Сэр, я практически не сомневаюсь. Думаю, несколько лет назад, поняв, что Кэти действительно талантливая балерина, Розалинд стала потихоньку ее травить. Это до ужаса просто: отбеливатель, рвотные таблетки, даже обычная соль – в любом доме найдется пара десятков средств, которые вызовут у маленькой девочки расстройство желудка, главное – заставить их принять. Можно убедить ее, что это тайное лекарство и от него ее талант лишь окрепнет, и если ей лет восемь-девять, а ты ее старшая сестра, она, вероятнее всего, тебе поверит… Но когда Кэти выпал второй шанс поехать в балетное училище, она перестала верить в чудесное снадобье. Кэти было уже двенадцать, она перестала слепо принимать на веру все, что ей говорят. И отказалась принимать то, чем ее пичкала Розалинд. Мало того – про Кэти еще и в газете написали, да и вообще она превратилась в главную знаменитость Нокнари, и все это стало последней каплей. Кэти хватило смелости противостоять Розалинд, и Розалинд не собиралась спускать это сестре с рук. Познакомившись с Дэмьеном, она поняла, что это ее шанс. Бедняга совсем слабовольный и к тому же умом не блещет, он с радостью пляшет под чужую дудку. Розалинд обрабатывала его несколько месяцев, используя в качестве методов воздействия секс, слезливые рассказы, лесть, чувство вины, весь доступный ей арсенал, и убеждала его убить Кэти. К прошлому месяцу она так промыла ему мозги, что Дэмьену начало казаться, будто
