я опять в конюшне один был. Так он быстро облачился во все свое военное и, пересев на своего жеребца, вновь ускакал, куда неведомо. Так что никто, кроме меня, его и не видывал, только если издалека.
— Неужели, — пролепетала Даша, понимая, что действительно видела Илью на высоком берегу. Отчего-то сердце девушки от осознания этого дико забилось. И она невольно вымолвила: — Странно как-то. Отчего он в дом не зашел, с тетушкой не поздоровался?
— Он сказал, что спешит очень. И приехал лишь на несколько часов. Да и просил никому не говорить о том, что был. Вы уж, барышня, тоже не говорите никому. Я вам все рассказал лишь из всегдашнего расположения.
— Я буду молчать, Прокоп, спасибо, — кивнула Даша.
Немного ошалевшая, мечтательная и трепещущая от одного осознания, что приезжал Теплов, Даша решила сразу же, не заходя в гостиную, пройти к себе в комнату, чтобы побыть одной и прийти в себя от неожиданного поворота событий. К тому же она была с распущенными волосами и в туфельках на босу ногу. Вид ее был явно не для гостиной тетушки, которая считала, что барышне-дворянке даже в деревне надобно одеваться по всем правилам этикета. Но у Даши было другое мнение, оттого иногда, когда дни были особо жаркими, она втайне от Марьи Ивановны не надевала под платье чулок, чтобы ноги не прели.
Вот и теперь с распущенными длинными волосами, с шелковыми чулками, аккуратно сложенными в соломенную шляпку, которая была в ее руке, Даша осторожно вошла в небольшую парадную. Она огляделась, боясь быть увиденной тетушкой. Тут неожиданно из-за угла появился Демьян, старший лакей, и сказал:
— Барышня, уже все заждались вас! Марья Ивановна велела, едва вы придете, немедленно вам в гостиные идти.
— Сейчас? — опешила Даша, понимая, что с распущенными не уложенными волосами не может прийти в гостиную. Но она понадеялась на то, что тетушка не очень будет браниться, что она не в надлежащем виде.
Вздохнув, девушка прошествовала в нужную сторону и вошла в гостиную. И тут же замерла у входа. У камина в большом кресле сидел Владимир, а на диванчике у окна уютно расположились Михайловы, Иван и Ксения. Марья Ивановна сидела в бархатном кресле и поила всех чаем. Оленька вертелась около брата, когда Даша вошла в комнату.
— Ах, вот и ты, душа моя! — воскликнула Марья Ивановна. — Пройди, милая.
— Здравствуйте, — поздоровалась тихо Даша.
Она медленно прошла в середину гостиной, удивленно глядя на Ивана Федоровича, который вмиг поднялся на ноги. Непроизвольным движением отбросив непослушную светлую прядь за спину, она перевела взор на Владимира, который уже подошел к ней.
— Сестрица, милая! Рад тебя видеть, — улыбнулся брат и легко чмокнул ее в щеку. Взяв Дашу за плечи, он внимательно рассмотрел ее. — Ты похорошела. Свежий воздух тебе на пользу, я вижу. И румянец во всю щеку.
— Добрый день, братец, — улыбнулась ему Даша.
Владимир отстранился и тут же указал на Михайлова, который приблизился к ним.
— Подпоручик Михайлов, ты ведь помнишь его? — добавил Владимир и, наклонившись к ушку девушки, тихо прошептал: — Очень жаждал тебя увидеть.
Он отошел, уступая место Ивану, который нерешительно сделал пару шагов к девушке и прямо впился в ее лицо горящим взором.
— Добрый день, Дарья Сергеевна, — сказал Михайлов бархатным голосом и чуть улыбнулся. — Позвольте ручку, чаровница?
Даша подала ему ладонь, и молодой человек впился горячим поцелуем в ее пальчики. Ощущая неловкость момента и то, как ее сердце невольно быстро забилось, она обратила взор на брата и спросила:
— Вальдемар, но как вы у нас оказались? Вас отпустили в увольнение?
— Нет, Даша, — ответил Владимир. — Война наконец-то окончена. И на ближайшее время мы с Михайловым вольные птицы. Да, забыл сказать вам, матушка, Иван Федорович перевелся в мой полк, теперь мы сослуживцы. Всю весеннюю кампанию мы прошли вместе. Едва возвратились с юга, и я собирался к вам сюда, так Иван и Ксения выразили желание погостить немного у нас в деревне.
— Вот и чудесно, что вы все вместе приехали, — кивнула Марья Ивановна.
Видя, что Иван не спускает с ее лица страстного алчного взора, который то и дело останавливался на ее губах, Даша смущенно заметила:
— Господа, я ненадолго оставлю вас. Переоденусь, ветер растрепал мне платье.
— Конечно, милая, — улыбнулась Теплова. — Но поскорее спускайся. Я как раз до обеда хотела показать имение нашим гостям. Все вместе и прогуляемся.
— Хорошо, тетушка, — согласилась Даша и устремилась вон из гостиной.
Через два дня, после того как Михайловы появились в их загородном имении, Даша гуляла с подпоручиком по саду. Стояла ветреная, пасмурная погода. Девушка, зябко ежась, куталась в мягкую теплую шаль из тонкой белой шерсти. В сопровождении Ивана Федоровича она медленно шла по аллеям сада и поддерживала вежливую беседу.
— Дарья Сергеевна, моей сестрице по душе здесь у вас, в деревне. Она мне об этом вчера сама сказала, — объяснил Иван.
— Я рада, Иван Федорович, — улыбнулась Даша. — Вы знаете, мне кажется, что Ксения Федоровна очень нравится Владимиру.
— Определенно. Я тоже заметил это. Более того, скажу вам, еще в Петербурге, когда Владимир Григорьевич заезжал к нам в дом, именно он настоял и уговорил Ксюшу поехать в деревню с нами.
— Они весьма эффектно смотрятся вместе.
— Согласен. Оба худощавые и яркие. Словно день и ночь, — кивнул Иван.
— Вы верно, подметили Иван Федорович, — улыбнулась ему Даша. — Братец и правда светловолос, красив и статен, как новый день, а у сестрицы вашей волосы, как ночь, темные, а ликом она светла, как луна.
— Это чудесно, что Ксюша наконец наша того, кто ей по сердцу. Ведь прошедшей зимой братец ваш, Илья, уж так ее обидел. Правда, она ни в какую не хотела рассказывать мне все подробности, но я-то видел, как она с февраля слезы по углам лила. Да и шептала невольно, что этот гадкий Теплов еще пожалеет.
— Владимир гораздо честнее и порядочнее Ильи. Он не обидит Ксению Федоровну, в этом я уверена. Такт и благородство у него в крови. Да и смотрит он на вашу сестру так страстно, сразу видно, люба она ему.
— А вы, Дарья Сергеевна, еще не нашли того, кто бы занял ваше сердце? — вдруг
