Она приказывала, когда нервничала.
Он послушался.
— Не открывай глаза, что бы ни случилось, — она не могла позволить, чтобы он влюбился в нее из-за зелья.
— Ни за что.
Она улыбнулась. Он был как маленький мальчик, ждущий подарка. Гвен надеялась, что справится с задачей. Она годами никого не стригла, а мужчин — вообще никогда, но ему не нужно было это знать. Он хотя бы не увидит, если она ошибется.
Он не шевелился, пока она резала, двигаясь к переду. Он зажмуривался.
— Как твое плечо? — спросил он.
— Неплохо, — оно горело. Кто знал, что стрижка так напрягает руки?
— Хотел бы я дать тебе что-то, кроме меда. Может, в лесу есть какие-то травы, но я их не находил. Хорошая идея была с паутиной.
Гвен рассмеялась от похвалы.
— Я помогала сестре Джунии в лазарете очень много раз. Мама всегда поддерживала наше желание приносить пользу, но только мы с Нейлан ходили с Джунией, — она говорила о сестрах, включая недавнюю встречу с Тариусом и его магией, пока почти не закончила. Она никогда не была от них так долго, разговор отвлекал ее от жара кожи Эдди, пахнущей соснами. — Прости, — сказала она в конце. — Не хотела нагонять скуку.
— Это невозможно. Я мог бы слушать тебя весь день. Твой голос… как целебные травы для моего сердца, — он фыркнул. — Мои братишки смеялись бы, скажи я такое при них, но это правда.
— Твои братья стали взрослыми.
Его улыбка увяла.
— Да.
— Ты по ним скучаешь.
— Да. И… по отцу, — он снова не упомянул маму. — Я хотел бы услышать, как он ругает меня двадцать раз в день, — он понизил голос, подражая. — Принц Эдрик, мы ведем себя здесь не так.
— Я не могу дождаться встречи с ним. Ты сможешь встретить хотя бы Хейзел, — наверное. За ними уже должны прибыть. Кто-то поймет, как уничтожить тех каменных монстров.
— Я поищу завтра еще раз, и я найду их, если они там.
Он хотя бы попробует.
— Знаю, — она завершила последний штрих и отложила ножницы. Вот. Теперь ты человек, а не куст.
— Было так плохо?
— Боюсь, что да, — она взглянула на рыжеватые пряди, рассыпанные по полу, стряхнула несколько со своей туники.
Он вернул повязку на место и развернулся. Она проделала среднюю работу — около дюйма волос лежало на его голове, но он был опрятнее братьев. Кроме одного.
— Давай, я и бороду укорочу, пока я здесь, — она взяла ножницы и щелкнула в воздухе.
— О, нет, — он поднял руку в вялой попытке отогнать ее. — Ты уже так много сделала.
— Брось. Если мне смотреть на тебя неизвестно сколько дней, то дай хоть придать тебе приятный вид.
— Это королевский указ?
— Да. Теперь сядь на руки и перестань улыбаться. Я не хочу сделать новые ямочки.
— У меня их и не было.
— Жаль. Мне нравятся ямочки у мужчин.
Стрижка бороды была сложнее и интимнее, чем волос. Гвен могла больше и не побывать так близко к нему, так что пользовалась шансом и пыталась запомнить его черты. Она хотела увидеть его глаза. Как и раньше, она говорила за обоих, напоминала ему три раза не улыбаться. Если он не видел ее румянца, то догадывался. Когда она закончилась, она села на пятки и осмотрела свою работу.
Теперь не возникало сомнений, что он — брат Тео и Голика. Особенно Голика.
Эдди потер руками по колючим щекам, обвел рот, словно впервые за годы нашел губы. Они выглядели полнее, когда щетина стала короче.
— Спасибо, Гвен. За то, что помогла ощутить себя человеком впервые за… долгое время.
— Не нужно благодарностей, — она встала, и он тоже. — Но я бы не была против еды.
— Еда. Точно. Я сейчас вернусь, — он замер у двери. — Запри за мной.
Гвен прибрала в комнате, пока он ходил, ей не нравилась оставшаяся после него тишина.
Когда он вернулся, они поели в стиле пикника на полу, и он рассказал о резных деревянных кусочках, которые оказались шахматными фигурами, он крутил одну фигурку в пальцах, пока рассказывал об этом. У Сисси не хватало терпения обучиться игре, и он занялся тем, что создавал каждую фигурку. Порой он бросал их в огонь и начинал с нуля.
Они пожелали спокойной ночи, и Гвен с неохотой закрылась. Завтра Эдди пойдет искать ее сестру, и она пойдет с ним. Она не хотела сидеть в тихой крепости одна весь день.
* * *
Эдди постучал в дверь, когда Гвен закончила расчесывать волосы. Он переоделся в тунику без рукавов, что была светло-коричневой, и в выгоревшие черные штаны, одна штанина была чуть длиннее другой. Края везде были обтрепанными, и одежда словно была сделана для кого-то крупнее. Нож висел на веревочном поясе, обмотанном дважды и завязанном узлом. Эдди выглядел потрепанно и сильно.
— Я иду с тобой, — сказала она.
— Хорошо.
— Правда? Это было слишком просто, — она заперла дверь и спрятала ключ под блузку. — Я даже приготовилась спорить.
— Спорь, если хочешь, но дождь закончился.
Ранние утренние лучи проникали в трещины в стене, пока они шли по коридору. Гвен пару раз ударилась пальцами ног о неровные камни.
— Эм, Эдди? У меня нет обуви.
Он замер.
— Она забрала твои сапоги, да?
— Да.
— Придется выменять их. Должны быть в ее комнате.
Он повел ее к задней части крепости в один из темных коридоров, который она обошла вчера. В этом было больше брешей в камнях, чем в коридоре Эдди. Он шел, прижимая ладонь к стене, скользя ногами по полу, убирая камни и ветки с пути. В конце была открытая арка, что вела на поляну вокруг крепости. Тайный выход Сисси. Напротив была приоткрытая дверь. Он толкнул ее.
— А если она внутри? — прошептала Гвен.
— Сисси, ты там? — крикнул Эдди.
Ответа не было.
— Если солнечно, она точно будет на улице, — сказал он.
Спальня словно была не в крепости. Окна с витражами бросали чудесные цвета на стены и кровать. Нежно-оранжевый, бледно-розовый, ярко-желтый. Голубой, зеленый и лиловый. Близняшкам понравилось бы это место. Гвен подошла, чтобы рассмотреть лучше.
— Я еще не видела такие маленькие стекла, — или такой странной формы, продолговатые, а не квадратные, с точками и пятнами красок. Как пятна на ткани, а не стекле. Почти как…
Она охнула и отпрянула, закрывая рот рукой.
Окно было не с витражами. Краски были от крыльев бабочек. Их были сотни. Тысячи.
Сисси украсила свою комнату мертвыми насекомыми.
Глава седьмая
