Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
«Господи, свяжись с ним, ты можешь?» – сказал Кубрик.
* * *
Кларку было труднее обычного уехать с Цейлона на этот раз. Несмотря на огромные усилия его адвоката, налоговые органы страны запросили существенный депозит перед его выездом, но так как его американские счета были заморожены, а все его наличные были вложены в фильм Уилсона, у него оставалось не так много денег. 9 апреля он послал срочную телеграмму своему американского агенту Скотту Мередиту, который тут же связался с Time-Life, запрашивая аванс за книгу. Все было улажено должным образом, но затем у самолета Air Ceylon что-то сломалось, и вылет был отложен не на несколько часов, а на два дня, потому что они ждали частей самолета, которые должны были доставить из Лондона.
По пути в Нью-Йорк Кларк задержался в Лондоне, где он как обычно несколько дней пробыл со своим братом Фредом и семьей, там он пошел посмотреть «Доктора Стрейнджлава» в театре Columbia – огромном модернистском здании на Шефтсбери-авеню. Кроме удивления от изумительного исполнения Питером Селлерсом трех ролей, включая главного героя – ученого, очевидно списанного с друга Кларка Вернера фон Брауна, он также был впечатлен тем, как Кубрик разобрался с технологической стороной фильма. Очевидно, Кубрик выдвигал на первый план реализм, в частности внутренности бомбардировщиков В-52, несущих ядерное оружие. Экстерьерные виды, которые были сняты с воздуха тоже были совсем не плохи. «Впечатляющая техническая виртуозность этого фильма определенно хорошо послужила для его еще более амбициозных проектов», – написал автор несколько лет спустя.
Приехав 18 апреля в Нью-Йорк, Кларк вселился в отель «Челси». Он всегда останавливался в этом потертом здании из красного кирпича на Восточной 23-й улице, где он смешивался с другими жильцами и посетителями, такими как Артур Миллер, Уильям С. Берроуз, Аллен Гинзберг и Гор Видал. Нью-йоркская публичная библиотека была прямо через дорогу, что было полезно, а на углу 17-й авеню можно было заказать неплохой завтрак. Правда, лифты периодически воняли марихуаной, а вестибюль иногда напоминал фрик-шоу. Но всем было все равно, что в «Челси» проводили время странные люди, а кроме всего прочего там была тусовка геев.
Кларк встретился с Кубриком в Trader Vic’s на следующей неделе, так что у него была пара дней, чтобы привыкнуть к смене часовых поясов, купить переносную машинку Smith Corona и встретиться с некоторыми друзьями. В понедельник он устроил свое рабочее место в «симпатичном офисе на 31-м этаже» издательства Time-Life, построенного в Среднем Манхэттене, там он начала работать с редакторами над своей книгой «Человек и космос» для печати. «Было странно вернуться обратно в Нью-Йорк после нескольких лет жизни в тропическом рае Цейлона, – писал он. – Ежедневные поездки, даже если речь идет лишь о трех станциях на метро, были для меня экзотикой после моего однообразного существования среди слонов, коралловых рифов, сезонов дождей и затонувших драгоценных кораблей. Странные крики, веселые улыбающиеся лица и неизменно учтивые манеры манхэттенцев, в то время как они идут по своим делам, стали для меня бесконечным источником очарования».
В среду он спустился из своего стеклянного дома и побрел к старому отелю Савой-Плаза на западной стороне 5-го авеню. Это было 22 апреля – день, когда открывается Всемирная выставка. Сразу после своих слонов и муссонов он с некоторым наслаждением оглядел ресторан с искусственным тропическим декором и прошел к бару. Он пришел рано.
Кубрик пришел вовремя и протолкнулся между наполненными людьми столиками к писателю, которого он узнал по фото из книги. Когда они нашли столик и сели, Кларк отметил, что Кубрик был «относительно спокойным нью-йоркцем среднего роста (если быть точным, жителем Бронкса). В нем не было ни одной особенной черты, которые обычно приписывают главным голливудским режиссерам, в основном из-за этих же голливудских фильмов… В нем читалась бледность совы». Кубрик весной 1964 года был гладко выбрит, он был дружелюбным, невозмутимо остроумным и «с каким-то богемным видом игрока в казино или румынского поэта», – как отметил нью-йоркский писатель и физик Джереми Бернштейн несколько лет спустя. После того, как они сделали заказ, начался интенсивный марафон разговоров, который продлится большую часть следующих четырех лет.
Чертой, поразившей Кларка практически стразу, был «чистый интеллект». Кларк писал: «Кубрик схватывает новые идеи, неважно насколько сложными они являются, практически сразу. Он также, кажется, интересуется почти всем». Их первая встреча, которая длилась восемь часов, покрывала такие темы, как научная фантастика, политика, летающие тарелки, космическая программа и «Стрейнджлав». Когда Кларк рассказал режиссеру, что смотрел фильм в Лондоне и что он лично знал немецкого конструктора ракетно-космической техники Вернера фон Брауна, Кубрик сказал: «Пожалуйста, скажите Вернеру, что я не критикую его». Позже Кларк прокомментирует: «Я этого так и не сделал, (а), потому что я в это не поверил, и (б), даже если Стэнли бы и не критиковал его, Питер Селлерс точно имел это в виду».
Ключевые концепты, впоследствии положенные в основу «Космической одиссей 2001 года», родились в 1964 году из дискуссии, которая произошла между Кубриком и Кларком без присутствия третьего лица. Они были «в камере», как сказал Роджер Карас, что означало «один на один» (дословно «в комнатах»). Но он намеренно описал это, употребив главный инструмент Кубрика. Мы знаем, однако, в определенной мере их первая встреча стала прекрасным сочетанием способностей вести содержательные беседы.
Кларку было 47, и он провел большую часть своей жизни, собирая все, что можно было узнать, о космосе, Вселенной, ракетах, астрономии, футуризме и научной фантастике. Если не брать в расчет его собственных произведений, коих было немало, он громогласно выступал за экспансию человека в Солнечную систему в нескольких местах, не в последнюю очередь здесь речь идет о ряде влиятельных научных работ. Он был четким, остроумным, эгоцентричным – с этим ему удавалось справиться необычайно безобидным способом – и он был счастлив, что его считали крупным специалистом по всему миру. Несмотря на то, что он привык делать все по-своему во время писательства, он очень хорошо знал, что фильм – это совместная работа, и что режиссер здесь босс.
36-летний Кубрик был младше его более чем на 10 лет и достиг пика своих творческих сил. Он был терпеливым, мягким, вежливым, грамотным, категоричным, и он был крайне неумолимым, поддерживая множество интеллектуальных шаров в воздухе в любой момент времени, как если бы он был жонглером. Когда речь заходила о его способности поглощать, необходимой для создания его интригующих, провокационных фильмов, все его коллеги всегда использовали метафору губки. Хотя губка – это в основном пассивный объект. Его жена описывала намного более активный процесс.
«У Стэнли была невероятная способность концентрироваться, и, если кто-то знал что-то, что он хотел узнать, он как бы формально высасывал эти знания из него! – говорит Кристиана со смехом. – Он был голодным студентом любого, кто знал что-то, чего не знал он и что он хотел узнать. Поэтому было забавно учить его чему-то, потому что никто не мог так сосредотачивать внимание».
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
