Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Занятый своими хворями и процедурами, глава семейства о собаке если и думал, то только с яростью и зарождающейся ненавистью. В ассоциативном ряду, который блуждал в его несколько набекренившемся после травмы мозгу, кличка собаки чаще всего соседствовала со словом «убью», а вовсе не с привычным образом диванной любимицы, и тем более не с представлениями о несчастном существе, терпящем теперь страдания.
Хозяйка мучилась своей мукой. Она была озабочена не столько состоянием супруга, сколько проблемой, не перекинется ли часом занесённая Кристой зараза на неё и малышей. Будучи дамой впечатлительной и в значительной степени экзальтированной, она тут же домыслила все возможные детали ситуации. А домыслив, начала откровенно сторониться главы семейства, поскольку твердо уверовала, что он «подхватил бешенство». Ела теперь мадам с укушенным супругом почти всегда раздельно, под любым предлогом стала ограждать и детей от общества папаши. Дело дошло до того, что на взбудораженный женский ум пришли мысли о просчетах дальнейшего семейного расклада — на случай, если тесты на бешенство и на самом деле подтвердятся. Мамаша не поленилась даже проконсультироваться с адвокатом о своих и детских правах на имущество в случае вынужденного развода с человеком, «поражённым заразой, не совместимой с семейной жизнью». Перспективы её не порадовали, а только добавили информации к удручающим размышлениям.
Но что уж точно хозяйку Кристы совершенно не волновало, так это вопрос, зачем муженёк полез в будку к собаке, и отчего она его покусала. А и в самом деле, разве в конечном печальном итоге имеет значение, почему, скажем, китайский болванчик, мирно стоящий на верхней полке, вдруг шлёпнулся с трагическим исходом на проходящую мимо лысину?
Дети, эти маленькие избалованные монстры, восприняли произошедшее с некоторым даже восторгом. Нет, они, конечно, жалели папу, обмотанного какими-то пелёнками, часто стонущего и раздражённого. Но в отличие от родителя, стали испытывать гордость за свою собаку. Ребята, воспитанные на компьютерных стрелялках, были до глубины души восхищены масштабами разрушений, которые нанесла их живая игрушка, их меланхолическая Криста здоровенному мужику, пусть даже собственному отцу. Первые дни после происшествия они предательски бегали по своим многочисленным знакомым и взахлеб рассказывали о самом настоящем бое человека и собаки, состоявшемся у них на даче. Папашу они рисовали небывалым гигантом, сумевшим хотя и с покусами, но отбиться от Кристы, тоже небывалой гигантши. По каким причинам сражение произошло, кто прав и кто виновен был в этой кровавой стычке, в рассказах опускалось. Дети были ещё слишком малы, чтобы задумываться о причинно-следственных связях, приведших к болезни отца и исчезновению домашней любимицы. То, что Криста куда-то делась, они расценивали как факт само собою разумеющийся: кто бы на её месте остался ждать следующего раунда и неизбежной кары, стопроцентно полагающейся за такие дела?
Словом, о том, что сталось с Кристой, и куда она вообще делась (а заодно и её щенки), никто из членов семейства не думал.
Когда воющий хозяин, держа растерзанную конечность здоровой рукой, приковылял к дому, охранник-истопник-дворник, организовав врачебную помощь, пошел осмотреть поле брани. Что Кристина половая самостоятельность может иметь далеко идущие последствия, они с тётенькой уже не раз обсуждали на кухне. Даже, помнится, поспорили, оставят хозяева щенков или нет. Охранник был уверен, что мелочь обязательно ликвидируют, а тётенька, стыдя его за бессердечие, напоминала о всеобщей любви к Кристе и, в силу этой любви, невозможности так жестоко обидеть «собачку». Впрочем, сама она после нескольких выволочек, посвящённых недосмотру за собакой, тёплых чувств к этой четвероногой твари не питала и в глубине души злорадно ждала возмездия.
Увидев ведро с водой и два крохотных трупика, охранник всё понял. Он, в прошлом служивший в МЧС, близко наблюдал собачью жизнь. В штате спасотряда, кроме специалиста-кинолога, числились также три служебные собаки. С девушкой-кинологиней он водил дружбу, помогал ей поддерживать чистоту в вольерах и ухаживать за живностью. За время их общения он узнал много интересного о собачьих нравах и даже проникся к лучшим друзьям человека неподдельным уважением.
Увы, мой дорогой, люди очень часто стремятся примерить на себя Господние ризы. Вот и в отношении таких беззаветных и беззащитных существ, как ты, хвостатый, наш брат выработал целый кодекс жёстких правил. На протяжении многих веков занимаясь улучшением собачьих статей (будто Всевышний в этом вопросе чего-то недоработал), люди придумали, как сохранять рафинированной ту или иную породу собак. Одной из таких придумок явилась жестокая процедура выбраковки новорожденных щенков. По человеческим правилам у племенной суки может оставаться не более шести щенущек. Тогда им всем хватит материнской кормёжки, и они вырастут спокойными девочками и мальчиками, а не какими-нибудь неврастениками, вечно грызущимися за место под сиськой. Но иногда человеческий здравый смысл и Божий промысел категорически не совпадают. Вышние силы полагают и другое число сукиных детей. Поэтому у некоторых хорошо развитых и правильно кормленых пар появляется 10, 12 и даже 14 малышей. Вот и приходится в угоду человеческой традиции уменьшать число Божьих тварей. В общем, миг, в который у любого живого существа начинает колотиться сердце, все же должен наступить. И вот тут-то человек, совершая откровенное святотатство, старается обставить «процесс» хорошими манерами. Право, дружок, не знаю, меняется ли его суть от того, в какой форме всё совершается?..
По рассказам девочки-кинолога выходило, что со своими собаками она поступала настолько гуманно, насколько получалось. Она ни в коем случае не давала ощенившейся собаке даже намёка на намерения лишить её самого дорогого — только что произведённого на свет потомства. Просто когда подходило время, брала мать на прогулку и уводила подальше от щенков. Пока они гуляли, «лишних» уносили из гнезда и усыпляли. Делалось всё так, чтобы ни мать, ни оставшиеся в живых дети ничего не слышали и не поняли. Собака, даже если она самая что ни на есть умница, считать всё же не умеет. Хотя, бесспорно, по своей потрясающей интуиции понимает, что в гнезде что-то произошло. Но дети, вроде, на месте, сосут её, и постепенно мамкина душа приходит в порядок.
Забирать же щенков прямо от собаки, а уж тем более уничтожать их у матери на глазах не только не по-божески, но и небезопасно. Мать на то и мать, чтобы безоглядно следовать природному зову охранения своего потомства. Этот инстинкт перебарывает все другие, прежде всего те, что выработаны человеком.
Моя мама — ты тоже её знал — как-то поведала мне одну быль. Бывает, что живое существо оказывается не в состоянии защитить свой род. Но муку, испытываемую от такой потери, как и свой протест, животные иногда, подобно людям, выражают слезами. Так вот, история, о которой говорила мама, произошла давно, когда она жила в деревне. Под полом дома завелись крысы, и было решено уничтожить гнездо с недавно появившимся приплодом. В найденную нору насыпали яд, и крысята погибли. А ещё живая крыса-мать, одно из самых осторожных и осмотрительных животных, вдруг выползла и села прямо на середину кухни. Люди, опешив, смотрели на такое необычайное поведение. И вдруг они увидели, что крыса заплакала. По серой мордочке из мутных уже умирающих глаз катились крупные частые слезы…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
