Аня подбирает жилет и, смущаясь обращенных к ней взглядов (моего и Ярика), поспешно кутается в него. Боится, что все сейчас будут так же рассматривать ее голые ягодицы. Но толпе уже все равно — народ, сопровождая свои действия визгом, бежит к батуту, чтобы встать в очередь.
Ярик подает мне футболку. Надеваю ее прямо на голое тело. Она тут же прилипает. Не успеваю ничего сказать, как к нам подбегают какие-то девчонки:
— Где Дима?!
— Его нет, скоро будет.
— Кто за старшего? — Спрашивает одна из них.
Пожимаю плечами:
— Я, наверное.
— Иди, там за воротами менты. Требуют хозяев, кто-то из соседей пожаловался на шум во дворе.
— Ясно… Иду. — Поворачиваюсь к Ане. — Жди меня здесь, хорошо?
— Ага, — взволнованно кивает она.
— Пошли, — говорю Ярику, и мы вместе спешно следуем к калитке.
Анна
На улице уже темно. Крадусь к воротам, тихо ступая по ровному газону босыми ногами. На мне меховой жилет поверх сырого белья. Я похожа на пушистого хомячка — идеальный образ для маскировки и слежки. Вдруг парням понадобится моя помощь?
За кусты не прячусь. На неосвещенном участке территории в этом одеянии я сливаюсь с окружающей средой. Оборачиваюсь к дому. В окнах, где горит свет, видны фигуры веселящихся людей, темные квадраты окон мелькают светомузыкой. Про звуки, доносящиеся со двора, промолчу — поросячий визг просто музыка для ушей по сравнению с толпой пьяной молодежи. Просили же их заткнуться! Так в чем же дело?!
Подхожу ближе, вижу, как Паша собирается с духом и открывает калитку. Наверное, Дима на его месте бы не волновался. Деньги решают все. Но Калинина сейчас рядом нет, ровно, как и денег его отца. Интересно, как разрулит ситуацию мой Суриков?
— Добрый вечер, — раздается приятный баритон. И представляется. — Лейтенант Гунько.
— Здравствуйте, — как-то не очень уверенно мычит в ответ Павел. Крутит головой, выглядывает на улицу. — А… вы… один? Да?
— Да. — Спокойно отвечает голос.
— Проходите, — приглашает Пашка и отходит в сторону.
Ярик продолжает стоять, словно истукан. На что он там уставился?
В эту же секунду на территорию усадьбы вступает щупленький мужчина в форме. Он вкатывает старенький велосипед, на руле которого закреплен фонарик-мигалка, и ставит его к стене.
— А где п-патрулька? — Наконец, выдает Ярослав, заставляя меня вздохнуть. Вот же пьяный дурень…
Мужчина поправляет фуражку.
— Поступила жалоба. Вы нарушаете общественный порядок, соседи жалуются на шум. — В этот момент из-за дома раздается очередной «бултых» и дикий хохот. Лейтенант поворачивается на звук, и мне удается его лучше рассмотреть. Худой мужичонка лет сорока. Китель, который велик ему на пару размеров, тщательно отутюженные до скрипа брюки со стрелками, усталый взгляд. — Чем занимаетесь, молодые люди?
— Отдыхаем. — Не теряется Пашка. — Все по закону. Не переживайте.
— Так почему же в неположенное время?
— Как неположенное? — Суриков хватает Ярика за руку и глядит на его часы. — Без пяти одиннадцать! У нас целых пять минут в запасе!
— Здесь все совершеннолетние? — Тянет шею служитель закона.
— Да-а-а, — уверенно мычит Суриков. — Желаете убедиться?
— Я останусь, чтобы убедиться, что через пять минут все закончится.
Суровый какой. Парни озадаченно переглядываются.
— Может, договоримся? — Вдруг предлагает Ярик.
— Молодой человек, — выдыхает мужчина возмущенно, — я на службе, и…
— По писят грамм, а? — Не сдается Пашка. И вдруг все мы замечаем в глазах лейтенанта тень червячка сомнения. Маленького такого, но юркого. И Суриков хватается за него, как за спасительную соломинку. — Махнем, а?
— Не-не… Я… пить бросил, мне нельзя… — Сглатывая слюну, почти шепчет полицейский, сканируя взглядом двор.
Кажется, удалось нащупать его слабое место. Да! Спешу на подмогу. Беззвучно, как ночной ниндзя, бросаюсь обратно, к бассейну. Густая растительность и мои верные товарищи по оружию — кусты рододендрона прикрывают меня со всех сторон. Где нужно, нагибаюсь, где необходимо — ползу. И вот, скрывшись за поворотом, уже почти бегу.
Не знаю уж, что подумали парнишки, расположившиеся в шезлонгах, когда к ним подбежала странная тетя в короткой шубе без рукавов, но они лишь приоткрыли рты, когда я схватила у них бутылку виски и пластиковые рюмки, а один из них даже выронил изо рта косяк. Кос… что???
— Охренели совсем! — Ворчу я, надевая тапки одного из них и затаптывая самокрутку. — Там мент у ворот, а они травку курят. Долбокуры хреновы!
И не давая им опомниться, снова ныряю в кусты. Но уже с добычей в виде бутылки и стаканчиков. Прижимаю к себе трофеи и торопливо пробираюсь вперед, вспоминая про себя все ругательства, которые мне известны. Тапки сорок-какого-то там размера только мешают ходьбе, но хотя бы трава пятки не колет. И то спасибо.
Замираю в пяти метрах от ворот и снова вслушиваюсь в разговор. Комары, как пикирующие бомбардировщики, штурмуют мои голые ляжки со всех сторон. Подпрыгиваю на месте, чувствуя, что начинаю потеть и трезветь. Прихлопываю насекомых бутылкой — руки-то заняты.
Парни продолжают уламывать участкового. Наблюдаю за ними, выжидая момент.
Пашка со спины такой красивый и сильный. Как же я испугалась, когда он нырнул! Подумала, как же нелепо. Только нравиться начал и уже сдох. Хорошо, что вынырнул. А то ведь рухнул в воду, как мешок с камнями… но хотя бы трусы не потерял. А я вот опростоволосилась…
— Пятьдесят-то грамм можно, завтра же выходной! — Продолжает уговаривать Ярик.
В это время я опускаю бутылку на землю и расстегиваю жилет. Взбиваю пальцами волосы и старательно комкаю их, сооружая эффект мокрых кудрей. Сдуваю пряди, попавшие на лицо. Поднимаю с травы бутылку виски, стаканчики и делаю решительный шаг под свет фонаря.
Черт, эти здоровенные тапочки нужно было оставить в кустах. Да по фигу, чего уж теперь!
— Как выпью, сам себе не хозяин, — жмется служивый и, услышав шум, резко поворачивается ко мне.
Выскакиваю из кустов, пытаясь сохранять грациозность. Ну, насколько это возможно в шубе и тапках. Протягиваю Пашке аргумент в виде бутылки, делаю удивленный взгляд:
— Ммм, а кто этот статный мужчина? Кто-нибудь мне скажет?
Пока Паша хлопает глазами, Ярик хватает бутылку и наливает виски в стаканчик.
— Зд-д-дравствуйте, — краснеет мужчина, когда я обхожу его, оглядывая со всех сторон.
— Аня, — протягиваю ручку.
Исступленно и вдохновенно хлопаю ресницами, пока он ее жмет. Глаза от напряжения грозятся выпасть из орбит, но чего не сделаешь ради правого дела. Беру стаканчик и протягиваю ему.
