Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
Однако, какой же она была, полиция в прежней России? В советские времена рисовали яркий образ полицейского-держиморды, который руководствовался только одним принципом: «Держать и не пущать». Или другая крайность: полицейский представал вечно пьяным типом, беспечным и равнодушным, любыми путями отлынивавшим от профессиональных обязанностей.
Источников, где можно почерпнуть сведения о полиции столетней давности, очень много. Один из них – в моих руках. Это циркуляр почти столетней давности, от 16 сентября 1911 года, который петербургский губернатор направил исправникам и полицмейстерам «на местах». Документ этот сохранился в одном из фондов ЦГИА Санкт-Петербурга.
Гневное письмо губернатора было вызвано известием о том, как неподобающим образом повели себя некие (неназванные в документе) чины полиции в губернии, не сумевшие, а то и вовсе не пожелавшие справиться с буянившим хулиганом, нарушавшим тишину и порядок. Рапорты о происшествии дошли до столичного губернского правления и попались на глаза губернатору. Что же его особенно возмутило?
Во-первых, «присутствовавший при означенном происшествии урядник из другой местности не оказал никакой помощи местным полицейским чинам, в его содействии, как это видно по всей обстановке дела, несомненно нуждавшимся». И, во-вторых, «указанное выше лицо (имеется в виду буянивший нарушитель порядка. – С. Г.), при попытке его арестовать, выхватило у одного из городовых шашку и, размахивая ею, стало наступать на них, причем городовые бросились бежать». А вот это уже – совсем позор для стражей закона…
Губернатор указывал, что подобное безучастное отношение полицейских чинов к нарушению порядка – недопустимо, а ссылка на то, что это происходит «не в их участках», совершенно неосновательна и «доказывает только неуяснение ими духа и значения своих обязанностей». А посему, требовал губернатор в своем циркуляре, чины полиции должны исполнять обязанности своей службы во всех случаях, когда это требуется, «не только приходя на помощь своим сотоварищам, но и проявляя собственный почин».
«Единение полиции при исполнении службы – прямой залог успешности ее действий», – указывал губернатор применительно к первому обстоятельству скандала. Что же касается второго факта, когда обезоруженные городовые позорно бежали, то тут губернатор был предельно откровенен: «Подобного рода явления трусости городовых я считаю еще менее допустимыми». А возможны они лишь при «неудовлетворительном подборе служебного персонала».
«Полицейский чин, помимо всех других качеств, обязан обладать ловкостью, храбростью, настойчивостью и решительностью в своих действиях, – читал мораль губернатор своим нерадивым подчиненным, – а свои требования предъявлять и поддерживать со всемерной решительностью, прибегая в случаях необходимости, когда никакого другого способа не остается, к оружию. В противном случае авторитет полицейской власти неминуемо падет, а с ним падет и уважение к требованиям полиции со стороны обывателя, после чего трудно уже будет поддерживать порядок и спокойствие в населении».
Спустя месяц после подобного разгромного циркуляра пристыженный ямбургский уездный исправник отвечал петербургскому губернатору: «Все приказания и указания Вашего сиятельства, преподанные в предписании от 16 сентября за № 851, мною неоднократно были отдаваемы в приказах, но тем не менее относительно службы городовых в городе Ямбурге вопрос находится в очень неудовлетворительном состоянии».
А далее исправник популярно объяснял губернатору, почему в имевшихся условиях нет никакой возможности обеспечить качественный состав полицейской команды. По его словам, жалование слишком маленькое, а потому приходится довольствоваться теми, кто готов служить за эти скромные деньги…
По словам исправника, городовой команды города Ямбурга получает в месяц 17 руб. 90 коп. и больше никакой материальной помощи от государства не имеет, более того, из его жалования вычитается 2 руб. 10 коп. на обмундирование.
«При вступлении в должность исправника я застал следующий обычай, – возмущенно повествовал исправник, – перед Новым годом и Пасхой городовые ходят целой толпой по местным лавочникам и, поздравляя с праздником, буквально выклянчивают гривенники и двугривенные, которые очень мало кем и даются. Обычай этот я тотчас запретил, но видя прямо-таки горе городовых, лишившихся дополнительных трех-четырех рублей, нужны им прежде всего на сапоги, я вынужден был из чисто нравственных побуждений сразу же отменить свое распоряжение».
А ведь понять городовых тоже было можно!
«При нынешней на все дороговизне, за 17 руб. 90 коп. нанять квартиру, есть, пить, одеваться и содержать семью невозможно, – признавался исправник. – Вот почему хороший служака, на которого можно было бы положиться во всех отношениях, в полицию не идет.
В результате же городовыми три-четыре человека поступают местные домовладельцы или мастеровые, которые служат по долгу и составляют кадр городовых, так как в свободное от службы время извлекают доход из своих огородов или от своего ремесла. И мне нередко с крыши кланяется какой-нибудь оборванец: оказывается, городовой, состоит или маляром, или плотником, и вот, имея такой источник доходов, жалованье городового служит им подспорьем, и они охотно и отлично служат».
Такие «случайные» городовые служили спустя рукава, а найдя себе новую, более денежную работу, тут же увольнялись из полиции. А потому в команде городовых города Ямбурга – всегда свободные вакансии.
Надо отдать должное: перед столичным губернатором ямбургский исправник был предельно откровенен. По его словам, хотя в приказах постоянно указывает, что «лучше не иметь никакой полиции, чем полицию с самыми отрицательными качествами», желающих поступить на должность городового очень мало! Между тем, потребность в них весьма велика: надо «окарауливать» арестантов, сопровождать их в тюрьму, арестный дом, к следователю, городскому судье, земскому начальнику, требуется разносить по городу повестки, объявления, производить обыски, усмирять буянов и т. п.
«Считаясь с такой нуждой в городовых, приходится принимать первого попавшегося, даже не справляясь о его нравственных качествах, – сетовал исправник, – и результат получается самый скверный: все время приходится делать представления о предании городовых суду». За один только сентябрь 1911 года пришлось привлечь к суду двух городовых – одного за пьянство, причем совместное с арестантами, которых он караулил (!), другого – за того, что проворонил арестованного, и тот сбежал…
Говоря о своих бедах, ямбургский исправник обращал внимание губернатора и на достойную альтернативу: всего в двадцати верстах от Ямбурга, на нарвских фабриках (тоже – Ямбургского уезда!), положение городовых – совсем иное. Здесь им предоставляется готовая неплохая квартира с отоплением, электрическим освещением, баня, бесплатная для всей семьи, школа, больница, «экономическая лавка», читальня и т. п. И кроме того – обмундирование за казенный счет, награды к праздникам – от администраций фабрик. Да и жалование повыше – 22 руб. в месяц.
«Сюда я могу привлечь лучших людей и при комплектовании имею самый широкий выбор, в этих людям я могу быть уверен и принять за их службу ответственность», – резюмировал исправник города Ямбурга.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
