Со своими соседями Медичи были связаны своеобразными политическими интересами. С другими флорентийцами у них были взаимные обязательства финансового плана: торговые и банковские риски могли разорить семейства и отдельных лиц. Медичи широко раскрывали свои кошельки, в том числе членам таких влиятельных семейств, как Пацци или Бенчи. Бухгалтерская книга флорентийского банка содержит сведения о 39 займах подобного рода на крупные суммы, выданных в 1427—1433 годах. Эти деньги тратились не напрасно: на них покупались «клиенты», в уплату долга оказывавшие безусловную поддержку семейству Медичи.
Наконец, у Медичи было много друзей, которые считали благом то, что в городе возвысились любезные люди, остававшиеся близкими к народу. Среди них были художники и литераторы — и вышедшие из низов, как Пуччо Пуччи, и члены корпорации судей и нотариусов, как Антонио Мази, верный друг Козимо, в 1434 году отправившийся в Венецию торопить его с возвращением.
Сплочение приверженцев Медичи выразилось в их энтузиазме, с которым они преследовали Альбицци и их сторонников. Затем они осуществляли власть за спиной Козимо, оставшегося единственным главой партии: родного брата Лоренцо он полностью затмил, а кузен Аверардо скончался в декабре 1434 года.
Исключительные меры и конец гражданских свобод. Государство под контролем Козимо Медичи
Эти чрезвычайные обстоятельства неизбежно должны были, как и раньше, породить диктатуру партии, оберегавшей свою гегемонию под видом республиканского строя. Вожаки партии вскоре заткнули все щели, через которые могли просочиться их соперники. Постепенно они реформировали органы власти и создали такой режим, где не было места случаю и свободе.
Изгнанники в течение четырех лет пытались натравить миланского герцога на Флоренцию. Ничего не вышло: в 1435 году новый Феррарский мир остановил Милан; в 1438 году военные действия возобновились, но тогда был созван чрезвычайный комитет сроком на три года. Он сменил собой советы граждан при синьории из 200 и 131 члена. Балия присвоила себе все властные полномочия: составление списков, военные дела, введение налогов, заменившее кадастр, и, само собой, надзор за неблагонадежными лицами.
Ее бдительность срывала любые заговоры. Город был до того спокоен, что в 1439 году папа Евгений IV созвал в нем Вселенский собор. Правда, год спустя изгнанники, соединившись с миланскими войсками, вновь напали на Флоренцию. Но удача оказалась на стороне Флорентийской республики, 29 июня 1440 года одержавшей победу при Ангиари.
Козимо и его сторонники решили, что владеют ситуацией, и приступили к некоторой либерализации режима: балию сменил совет из 121 члена, формировавшийся более демократичным образом.
Но эта мера лишь придала смелости их противникам. В 1444 году кончался срок изгнания, на которое было осуждено большинство из них. Они должны были вернуться во Флоренцию. Не было сомнений, что они попытаются свергнуть Медичи. Тогда Козимо опять прибегнул к авторитарной политике. Новая балия, созванная по этому случаю, продлила всем срок изгнания еще на десять лет. Тем самым Медичи получил передышку, позволившую ему укрепить внешнеполитический престиж. Он заключил союз с кондотьером Франческо Сфорцой, который в 1450 году стал герцогом Миланским, унаследовав титул от своего тестя Филиппе Марии Висконти. Щедрые субсидии новому герцогу давали гарантию, что Милан больше не будет убежищем для флорентийских изгнанников и станет сдерживать Венецию, вторжения которой опасались флорентийцы.
Впрочем, перманентная враждебность между итальянскими государствами отошла на второй план перед внешней угрозой, исходившей от турок: 29 мая 1453 года султан Мехмед II взял Константинополь. По призыву папы Николая V 2 марта 1455 года Флоренция подписала с Миланом, Венецией, Римом и Неаполем пакт о ненападении сроком на двадцать пять лет.
Поскольку теперь никакой опасности для Флоренции в принципе не было, народ стал роптать против непосильных поборов. В 1458 году правительство Медичи согласилось восстановить более справедливую систему кадастра. Но проявления недовольства не прекратились. Теперь протестовали против слишком частого созыва всемогущих балий. Общим желанием было восстановление назначения на должности по жребию и древних республиканских учреждений.
Козимо почувствовал, что если он согласится на это требование, то может лишиться власти. Он рискнул пойти наперекор пожеланиям своих сограждан, не дожидаясь, пока они оформятся. 11 августа 1458 года Лука Питти созвал народ на собрание. Под угрозой войск, окруживших площадь, двумстам пятидесяти собравшимся навязали новую балию для проведения реформы государства. И реформа началась тотчас же. Было решено, что до 1465 года государственные должности по жребию замещаться не будут. Кандидатуры из предварительных списков на три главные должности выбирала комиссия, состоявшая из «сводников» и членов синьории. Поскольку и те и другие были сторонниками Медичи, мера эта была направлена на то, чтобы продлить власть семьи на неопределенный срок. На прочие должности назначал вновь созданный совет из ста членов, преданных режиму и прежде занимавших высшие должности. Два старых республиканских Совета сохранились, но играли отныне второстепенную роль.
В 1459 году практически завершился процесс, начавшийся в 1434-м: Козимо при посредстве верных ему людей контролировал все рычаги государства. Приоры, члены синьории, назывались отныне «приорами свободы». Но гражданскую свободу, прежде в принципе гарантированную жеребьевкой должностей, теперь попирали богатые купцы Медичи.
Внешне ничто не говорило о верховной роли Козимо в государстве. С 1434 по 1455 год он занимал высшие должности нередко, но не чаше, чем другие граждане: трижды (в 1434, 1439 и 1445 годах) был гонфалоньером справедливости, семь раз членом Военного комитета (Совета десяти или балии). Но должность верховного координатора он исполнял лишь однажды, с октября 1440 по февраль 1441 года (Козимо занял место своего брата Лоренцо, когда тот умер). Лишь дважды, в 1445 и 1449 годах, Козимо входил в комитет по охране порядка (Восемь стражей). Зато в государственном казначействе он заседал часто: с 1445 по 1448-й и с 1453 по 1455 год, что выдает его основную специальность и личную заинтересованность крупного банкира.
Как и Август в первые годы Римской империи, Козимо выглядел первым среди равных. Но его скромное обличье никого не обманывало: государи и их послы приезжали на переговоры с ним, а не с эфемерными членами синьории.
С момента заключения договора в Лоди (1455) до своей смерти (1464) Козимо удавалось сохранять нейтралитет Флоренции. Этому конечно же способствовали обстоятельства. Добровольно оставив Геную в пользу Франческо Сфорцы, Людовик XI позволил создать ось согласия между Францией, Миланом и Флоренцией. Этот союз блокировал венецианскую экспансию с востока.
Венеция, мощь которой Козимо видел собственными глазами, в то время направляла всю свою энергию на борьбу с турками в греческих морях. Папа Пий II, а за ним Каликст III постоянно призывали к Крестовому походу, но им удавалось собрать лишь смехотворные силы. Феодалы Папского государства держали их в черном теле. Папский вассал, король Неаполя Альфонс Арагонский, умер, и его побочный сын Фердинанд вернул себе королевство, выгнав из него своего врага Иоанна Анжуйского.
