Хотя назареями были как Иоанн Креститель, так и брат Иисуса Иаков, само это понятие, обозначавшее религиозное течение, восходит к ветхозаветным временам Самсона и Самуила. Как повествует Моисей (Числа 6:2—21), назареи были подвижниками, связывавшими себя на предопределенные периоды строгими обетами воздержания. В евангельскую эпоху они объединились в религиозную общину ессеев, обосновавшуюся вблизи Кумрана, где обитали Мария и Иосиф.
Внутри общины строго соблюдался установленный порядок в отношении династических обручений и супружества. В связи с этой весьма специфичной обстановкой, в которой жила Мария, необходимо рассмотреть вопрос об ее уже упомянутой ранее девственности.
Как утверждают Матфей (1:18) и Лука (2:5), Мария «сочеталась» с Иосифом и по данной причине считалась его «женой». В этом контексте слово «сочетаться» вовсе не означает обручение или помолвку, а связано с понятием «брачного договора». Но при каких обстоятельствах замужняя женщина могла бы также быть и девственной? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к написанному на иврите оригиналу Библии. Часто встречающееся там древнееврейское слово «алма» в большинстве случаев неправильно переводилось как «девственница» в значении «незамужняя женщина, не вступавшая ни разу в половую связь».
Как уже было показано, в действительности слово «алма» означает просто «молодая женщина» и не имеет дополнительного значения, характеризующего опыт половой жизни. На этом основании вполне допустимо, что Мария могла быть одновременно как «алмой», так и супругой Иосифа. Стоит еще раз обратить внимание на то, как Матфей описывает все последующие события. Когда Иосиф узнал о беременности Марии, он должен был решить, стоит ли скрывать ее от людских глаз. Само собой разумеется, что беременность жены рассматривается как совершенно нормальное явление, однако в случае с Марией все обстояло иначе.
Как жена «династического» мужа, Мария была обязана руководствоваться предписаниями, установленными для мессианского («помазанного») рода, представителями которого являлись царь Давид и первосвященник Садок. В действительности она, как принадлежавшая к династической иерархии замужняя женщина, соблюдала установленный законом период воздержания — период, в течение которого всякие половые контакты между супругами исключались. Поэтому замешательство Иосифа по поводу неожиданной беременности супруги вполне понятно и объяснимо. Все сомнения были разрешены лишь после того, как первосвященник Авиафар (называвшийся Гавриилом) утвердил непорочность Марии.
Со времен царя Давида за родом Авиафара (Самуил 20:25) было закреплено первосвященничество. Он был вторым по старшинству после рода Садока по праву наследования высшего иерархического чина. Кроме традиционного титулования священнослужителей ессеи также сохранили своим духовным иерархам имена ветхозаветных архангелов. Поэтому, — вне зависимости от имени, данного при рождении, — каждого первосвященника из рода Садока величали архангелом Михаилом («кто, как Бог»), а любого потомка Авиафара именовали ангелом Гавриилом («крепостью Божьей»). Согласно ангельской иерархии Гавриил-Авиафар находился в подчинении у Михаила-Садока и был его вестником. Духовная природа и служение ангелов подробно описывается в книге Еноха (4:9), а чины и степени мира ангельского перечисляются в «Военном свитке» (9:15—17).
В повествовании Луки указывается, что именно благодаря посредничеству ангела Гавриила, возвестившего Марии о сошествии на нее Святого Духа, была утверждена целомудренность Богородицы. Это событие получило название «Благовещения», но дело здесь было не столько в принесении благой вести, сколько в санкционировании случившегося.
В те времена священником из рода Садока («архангела Михаила») был некий Захария. Его жена Елисавета [23] состояла в родстве с Марией, а помощником из чреды Авиафара («ангела Гавриила») был ессей Симеон. Именно Захария, несмотря на то, что Иосиф с супругой нарушили предписания династического брачного союза, фактически утвердил целомудрие Марии.
Очевидно, что эти династические предписания по сути своей были весьма необычны и совершенно не похожи на иудейские законы о супружестве. Направленность их действия ясно просматривалась — диктовать целомудренный образ жизни и допускать половые контакты лишь в установленные сроки и исключительно с целью производства потомства. «Первый брак», сопровождаемый миропомазанием, заключался через три месяца после обручения и приурочивался к сентябрю. Только после свадьбы, легализовывавшей супружеские отношения, и только в первой половине декабря допускалась физическая близость. Делалось это для того, чтобы обеспечить в искупительном месяце сентябре появление на свет потомков мессианского рода. Если «невеста» не могла зачать в этот период, то интимные отношения прекращались до декабря следующего года. И так могло продолжаться несколько лет.
Когда же находящаяся на испытании жена, наконец, беременела, для придания брачному союзу законного статуса заключался «второй брак», также сопровождаемый миропомазанием. Тем не менее испытуемая считалась «алмой» (молодой женщиной) вплоть до самой «второй свадьбы», которая игралась на третьем месяце беременности «невесты». Такая отсрочка имела целью избежать возможного выкидыша. Таким образом, второй брак всегда заключался в марте. Предписание о возможности заключения полноценного брачного союза лишь после окончательного установления беременности супруги было основательно мотивировано с династических позиций. Оно позволяло высокородному мужу в том случае, если испытуемая супруга оказывалась бесплодной, взять себе законным путем новую жену.
В случае Иосифа и Марии законы династического брака были нарушены, поскольку Мария разрешилась от бремени в не предписанное для этого время, — в воскресенье 1 марта 7 года до Р.Х. [24]. Плотское соитие, очевидно, имело место на шесть месяцев ранее предназначенного для этих целей декабря, то есть 8 июня, — примерно во время их первой помолвки, за три месяца до заключения «первого брака» в сентябре. Случилось так, что Мария не только зачала, будучи «алмой», но и, оставаясь ею, произвела на свет Иисуса до заключения своего «второго брака».
