Глава 9
Алекс поцеловал ее. Это было единственное, что Габриэлла помнила о прошлой ночи: ее тело вновь пылало.
Это было единственное, о чем она могла думать и на следующий день, когда они отправились на экскурсию в конюшни.
Был теплый день, с моря дул ветерок. Однако принцесса накинула жакет, потому что Алекс сказал, что она должна выглядеть по‑деловому.
Габриэлла все еще думала об их вчерашнем поцелуе.
Впереди шел один из подчиненных премьер‑министра, который восхвалял смотрителей и храбрых слуг, спасших всех лошадей во время пожара, случившегося сто лет назад.
— Как скучно, — шепнул Алекс, и его дыхание пощекотало ее ухо.
Принцесса едва заметно задрожала.
Она взглянула на Алекса, увидев блеск в его глазах, и быстро отвернулась.
Экскурсионная группа ушла вперед, и принцесса только сейчас заметила, что они сильно отстали. Алекс действовал, как и прошлой ночью: намеренно оторвался от группы, чтобы уединиться.
— Что мы делаем?
— Я же сказал вам, — ответил он, и его улыбка стала злой. — Мне скучно. В любом случае не нужно избегать друг друга. Вы моя помощница, Габи, а не принцесса из книжки, которая вынуждена охотиться за сокровищами с незнакомцем.
Габриэлла посмотрела на ушедшую вперед группу, а затем на Алекса, в его темные сверкающие глаза. В них искрились задор и возбуждение — и даже страсть.
Принцесса понимала, что совершает ошибку, не прерывая их зрительный контакт. Но она не могла отвести взгляд от Алекса.
— Картина, — пробормотала она хрипло.
— Здесь ее явно нет, — возразил он. — Я надеялся, что сегодня у нас будет экскурсия по дому.
— Ну, мы сами можем провести небольшое расследование.
— Я хотел бы сделать это именно сегодня. Я не знаю, где обитает хозяин в течение светового дня. Он не показывается на люди. Но как только заходит солнце и приходит время пить бренди, он снова появляется.
— Итак, вы думаете, мы должны искать ночью?
Он пожал плечами:
— Это снижает риск наткнуться на него в комнатах, так как мы знаем, что он общается с гостями. Но я чувствую, нам придется примерить на себя роли агентов секретной службы.
Я сказал, что готов заплатить за картину, но боюсь, что он не захочет расстаться с ней, поняв ее ценность. Деньги не проблема, но я могу ошибиться.
Габриэлла кивнула:
— Почему вам она так нужна?
— Потому что мой дедушка хочет, чтобы она у него была. А я у него в долгу, я уже говорил об этом. Он хочет — я сделаю так, что он это получит.
Принцесса изучала выражение его лица. Понятно, что его не интересует живопись. Он любил деда и действительно на все был готов ради него.
— Что эта картина значит для вашего деда? — спросила Габриэлла.
— Я точно не знаю. Но есть история… — Алекс отвернулся от принцессы. — Он всегда рассказывал нам эту историю, еще с детства. Дед приехал в Америку ни с чем. У него было лишь восемь сокровищ, дорогих его сердцу. Их пришлось продавать одно за другим на протяжении многих лет, чтобы уберечь себя от разорения. Это были предметы, которые властвовали над его сердцем. Я не знаю почему. Была ли причиной всему их баснословная цена или великолепие… или же они просто были дороги деду как память. Тем не менее эти восемь предметов были самым главным достоянием Джованни Ди Сионе.
— Картина — одно из них, — сказала она.
— Да. Я последний из внуков, которого дед отправил на поиски.
— Но я не понимаю, как он смог завладеть этой картиной.
— О, масса вариантов. Он мог купить ее на аукционе или у торговца. И конечно, ваша семья могла выкупить ее и привезти в этот дом на хранение. Сомневаюсь, что это так уж интересно.
Габриэлла допускала, что Джованни как‑то связан с ее семьей.
— Или, — предположила она, — он был знаком с моей бабушкой.
— Я уверен, если ваша бабушка знала, кто я такой, она бы меня тут же выгнала.
— И чего бы добилась этим? Вы могли бы предложить немного золота моей матери и получили бы нужную информацию.
— Правда. Но… Я знаю своего деда. Он хороший человек. Он воспитывал нас после смерти наших родителей. Я всегда любил проводить с ним время. Он лелеял своих внуков. Нам очень с ним повезло. Но я знаю, что его скоро не будет с нами. И вот почему…
— Вам нужна картина. — Принцесса посмотрела на ясное голубое небо, щурясь от солнца, а прохладный морской бриз трепал ее волосы. — Вы очень сильно любите деда.
Алекс помолчал.
— Он моя семья. Ради него я горы сверну.
Принцесса улыбнулась, стараясь не засмеяться, поскольку она знала, что ему это не понравится.
— Алессандро, у вас все‑таки есть сердце.
Он удивленно выгнул бровь и взглянул на нее.
— Не говорите так громко. Нас могут услышать.
— Почему? Боитесь разрушить репутацию монстра? У меня есть достаточно доказательств того, что вы вовсе не чудовище.
— Неужели? Например.
Она перевела дыхание и начала спускаться по тропе к усадьбе, через ряд изгородей, увитых ярко‑розовыми цветками, похожими на маленькие взрывы на темно‑зеленом фоне. Цветы приковали ее взгляд.
— Ну, с момента нашей встречи вы ни разу не извергали пламя.
— Я делал это незаметно для вас.
Она засмеялась.
— Ладно, а еще я не видела вас пожирающим сельских жителей. Не думаю, что кто‑то из них пропал с тех пор, как мы прибыли на остров.
— Это потому, что я питаюсь только королевскими особами, — сказал он, бросая на нее весьма многозначительный взгляд.
Габриэлла вновь посмотрела на цветы.
— Кроме того, вы не спите в гробу.
Он нежно взял ее руку:
— Откуда вы знаете, где я сплю? Вы следили за мной?
Неожиданно волна тепла накрыла принцессу с головой, и она густо покраснела.
— Конечно нет. Тем более вы спите за балдахином, и я все равно вас не увидела бы.
— Может быть, там стоит мой гроб.
— Сомневаюсь.
— Ну вот, вы разгадали мою тайну. Я просто человек.
— Вы самоотверженный человек, готовый бросить свои дела ради помощи ближнему. У вас есть сердце и душа.
— Мое сердце тяжело как камень, а моя душа слегка обуглилась от прохождения сквозь жизненные пожары, но я полагаю, они все еще там.
— Вы не… — Она отвернулась от него, сожалея о сказанном, но остановиться уже не могла. — Вы не воспользовались мной прошлой ночью. Хотя могли бы. Хотели.
