Шарль с изумлением осматривал пустынное поле битвы. Вдруг ему вспомнилось, что после второй атаки индейцев он не видел баронета.
— Где сэр Уилки? — спросил он у солдат. — Скажите, ради бога, не видели ли вы сэра Уилки?
— Я здесь, мой друг, я здесь, — раздался из-за дилижанса голос баронета.
Шарль на ощупь пробрался к нему, заглянув по дороге в карету, и убедился, что там все в порядке.
— Вы не ранены? — спросил он англичанина.
— Ни одной царапинки! Бог милостив ко мне! Никогда я не чувствовал себя так хорошо, как после этого маленького развлечения. Право, охота на дикарей — преблагородная забава.
Насколько позволяла темнота, Шарль заметил, что сэр Уилки бросает на империал дилижанса какие-то крепко связанные тюки.
— Что это такое? — спросил Шарль.
— Товар, который надо сдать в крепость Морган, — спокойно ответил баронет.
Как читатель уже догадался, товаром были раненые индейцы, взятые в плен почтенным сэром Уилки. Еще раз удостоверившись, что во второй карете все было спокойно и дамы не успели сильно испугаться (битва длилась очень недолго), друзья усадили пленных на скамейках дилижанса. Это было нетрудно сделать, потому что солдаты сели на лошадей убитых индейцев.
Вскоре маленький караван двинулся дальше и на заре уже прибыл в крепость Морган. Оставив там пленников и конвой, путешественники отправились в Денвер и благополучно достигли его стен уже к полудню.
Наконец, они вплотную приблизились к конечной цели своего пути: имение Макдауэла было в нескольких милях от Денвера, у подножия Скалистых гор. По приезде в имение путешественников ждал хороший отдых: дом оказался комфортабельным, что было редкостью для такой пустынной местности. Это был не дом, а скорее дом-крепость, укрепленный для защиты от нападений индейцев. Он стоял на сваях посреди маленького озера, к нему вел узенький мостик, защищенный крепкой железной решеткой. Сверх того, дом был обнесен деревянным частоколом. Окна, вернее бойницы, были с железными решетками. На террасе, тянувшейся вокруг всего дома, были расположены две небольшие пушки. Общий вид производил достаточно грустное впечатление. Прежний владелец этого дома, только построив его, бросил, дав перед этим название «Черная вода».
На следующий день после приезда Шарля ни свет ни заря поднял хозяин имения Макдауэл.
— Ну, мой юный друг, — сказал он, энергично потирая руки, — покажите-ка себя, пойдемте вместе смотреть землю.
— Сейчас иду, — сказал Шарль и начал поспешно одеваться.
На дворе их ждали оседланные лошади. Все в доме еще спали, когда плантатор и Шарль уехали. Мужчины галопом поднялись на гору, а после сбавили темп. Макдауэл ехал первым по берегу реки, двумя крутыми обрывами спускавшейся с горы. Шарль очень внимательно всматривался в почву и вдруг, соскочив с лошади, позвал плантатора. Он показал ему отверстие, пробитое упавшим обломком скалы. Инженер просунул туда руку и достал горсть слегка желтоватой, глинистой земли, рассыпавшейся у него в руках.
— Или я сильно ошибаюсь, — сказал он, показывая этот образчик Макдауэлу, — или здесь пролегает золотоносная жила.
— Из чего вы это заключаете?
Шарль с некоторым удивлением посмотрел на плантатора. Со дня своего приезда в Соединенные Штаты молодой француз из скромности и природного такта еще ни разу не демонстрировал свои глубокие познания в геологии, и сейчас настало время показать, что он не зря получит обещанное вознаграждение. Когда Макдауэл задал ему свой вопрос, Шарль стал так подробно, ясно и красноречиво рассказывать о тех выводах, которые ему удалось сделать, что Макдауэл впервые решил спросить себя, точно ли этот ученый — вельможа, которого он прочил в мужья своей дочери.
— Я хорошо помню, — заключил Шарль, — что в Горном училище один раз, по крайней мере, у меня был в руках образчик такой почвы.
— В Горном училище?! — необдуманно воскликнул Макдауэл. — Так вы действительно там учились?
— Конечно.
— А!
— Разве вы не знали?
— Да-да… Только… Так вы на самом деле горный инженер?
— А кто же еще? Ведь я в качестве инженера и был приглашен сюда.
— Да-да, конечно, — сказал, заметно смутившись, Макдауэл. — В таком случае, — отрывисто прибавил он, — не буду мешать вам работать. Мое почтение!
Он сейчас же сел на лошадь и поспешно ускакал в имение. «Я не ошибся, — подумал Шарль, — бедняга совсем сумасшедший». Помня обещание, данное мисс Нэнси, и не желая выставлять Макдауэла в смешном свете, Шарль, вернувшись в «Черную воду», ни словом не обмолвился об этом разговоре. Макдауэл тоже молчал, боясь сарказма жены. Да и не до этого им было: общее внимание было привлечено важными известиями, которые должны были серьезно изменить жизнь всех жителей Юга.
Бывший военный министр, Джефферсон Дэвис, — наш Дэвис, как говорили жители Юга, — открыто развернул знамя мятежа. Уже многие южные штаты, в числе их Виргиния и обе Каролины, были на его стороне. Остальные, конечно, тоже не останутся в тени. В республике назревала гражданская война. Это ставило Макдауэла в щекотливое положение и заставляло о многом подумать.
Больше по происхождению, чем по политическим взглядам, которые у такого легкомысленного человека не могли быть нерушимыми, Макдауэл склонялся в пользу Северной партии, а вот жена его была ярая сторонница невольничества, к тому же все имения Макдауэла находились в Луизиане. Почтенные лета плантатора позволяли ему держаться в стороне от жарких споров; он, как и многие, не проявлял излишней прыти, однако все же тайком горевал о том, что грозило совершиться.
Страшные известия, приходившие в Денвер одно за другим почти каждый час, полностью захватили внимание всех жителей «Черной воды». Поэтому никого не удивило, что Макдауэл забыл о своем плане начать разработку руды. В продолжение нескольких дней миссис Макдауэл даже не дразнила мужа «переодетым принцем», как она называла французского инженера. Только через неделю после прибытия, когда все, кроме Шарля, сидели в гостиной, она вдруг обратилась к мужу:
— Не будет нескромностью спросить, что ваши исследования?
— Какие исследования? — удивился плантатор.
— Минералогические. Ведь мы пересекли почти весь континент, чтобы открыть здесь новую Калифорнию.
— Дорогая, ты должна понимать, — несколько недовольно ответил Макдауэл, — что последние новости слишком серьезны, чтобы сейчас думать о моих проектах.
— Конечно, но нет ли у тебя какой-нибудь другой причины отказаться от них?
— Какой?
— Откуда я знаю? Например, если наш горный инженер вовсе не инженер, а кто-то другой, если он не тот, кем кажется?
Макдауэла охватил приступ раздражительности, которая, как мы знаем, в его случае всегда приводила к еще большей власти жены над мужем.
— Нечего шутить, — сказал он, — сейчас не до смеха. Если ты еще не поняла, я повторюсь: политические события заставляют меня отложить на неопределенный срок мои проекты.
