Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Скорее всего реплики господ Дизраэли, Ллойд Джорджа и Хили вызвали неодобрительные замечания спикера, однако вышеперечисленные джентльмены, очевидно, не были отстранены от работы. Но если бы они посмели заявить, что их политический противник — настоящий лжец, все выглядело бы уже совершенно по-другому! На протяжении многих лет парламентарии выработали целую систему особых выражений, позволяющих им намекать, что политические противники врут. В этом случае обычно говорят о «различиях в интерпретации фактов» и «отдалении от правды». Речь, однажды произнесенная Эньюрином Бивеном[35], заставила Уинстона Черчилля заметить: «Полагаю, вряд ли можно точнее выразить полную противоположность правде». Впрочем, если страсти в парламенте накаляются, у кого-нибудь из политиков нет-нет, да и выскочит пресловутое слово на «л».
Когда в марте 2002 года парламентский заместитель министра иностранных дел Бен Брэдшоу назвал члена парламента от Лейбористской партии Джорджа Гэллоуэя «защитником Саддама Хусейна», последний прокричал ему в ответ: «Вы лжец!» Господин спикер сделал обоим весьма резкие замечания, после чего стороны принесли друг другу извинения, избежав тем самым отстранения от участия в работе парламента.
В данном случае Гэллоуэй мог бы воспользоваться приемом, который в XVII столетии применил известный драматург и член парламента от графства Стаффорд Ричард Бринсли Шеридан. Когда он назвал другого парламентария лжецом и получил от спикера требование извиниться, драматург написал следующую записку: «Господин спикер, я сказал, что достопочтенный член парламента лжец это правда и непростительно. Достопочтенный член парламента может поставить знаки препинания там, где пожелает».
Всего лишь вежливость
Существует множество способов скрыть свои истинные чувства. Британцы — признанные мастера скрывать их за дымовой завесой формальной вежливости.
Великий Дуглас Адамс[36] рассказывал, как однажды он зашел в кафе на железнодорожной станции, купил пачку печенья и газету и занял место за одним из столиков. Вскоре к нему подсел какой-то незнакомец. Преспокойно вскрыв пачку печенья, он принялся поедать его. «Я поступил так, как поступил бы любой нормальный англичанин, — вспоминал Адамс. — Не обратил на это никакого внимания». Мужчины принялись поочередно доставать печенье из пачки и поедать его, пока лакомство не закончилось. И только когда незнакомец встал из-за стола и ушел, Адамс наконец отложил газету и обнаружил… свою собственную непочатую упаковку печенья, которая так и лежала на столике. Лишь врожденная вежливость обоих мужчин и нежелание прямо сказать то, что они думали, предотвратили драку из-за печенья.
Проведенный недавно опрос выявил следующее: если в толпе кто-то налетает на них и толкается, по крайней мере 85% британцев все равно инстинктивно скажут: «Извините». Откровенно говоря, я не представляю, как именно проводился этот опрос. Может быть, исследователи с планшетами в руках бродили по переполненному торговому центру, нарочно натыкаясь на посетителей, и неутомимо фиксировали при этом их реакцию? 85% извинились, но что же сказали остальные 15%? И сколько анкет заполнил каждый исследователь? В любом случае я уверен — им не удалось отыскать ни одного южного человека, который снизошел бы до извинения. Однако мы, британцы, не склонны злиться понапрасну.
Мы готовы пойти на многое, чтобы избежать неловкости и открытых конфликтов. Мы неохотно жалуемся на плохую еду, что прекрасно отражено на знаменитой иллюстрации «Яйцо викария», помещенной в сатирическом журнале «Панч» еще в середине XIX века. На картинке изображен взволнованный молодой викарий, которому на завтраке у епископа подали испорченное яйцо. Когда священника спросили, понравилось ли ему яйцо, он, запинаясь, пробормотал: «Местами оно превосходно!»
Современные гости скорее умрут, нежели признаются хозяйке, что им пришлось есть несвежие помидоры или что у них аллергия на один из ингредиентов главного блюда. Однако обозреватель одной из британских газет А. А. Гилл сделан из другого теста.
Десять лет назад я написал заметку об отказе от еды на званых обедах. Если блюдо никуда не годится, написал я, просто попросите официантку забрать его и принести вам что-нибудь другое. Логично, не так ли? Я рассказал о званом обеде, во время которого публично отказался есть тошнотворный пирог из чечевицы, после чего остальные гости тоже встали и заявили, что он им не понравился. Все в конце концов сошлись на том, что хозяйка, устроившая званый обед и восседавшая во главе стола, для кулинарии была что царь Ирод для детей. Моя заметка возымела желаемый эффект — с тех пор, как она вышла из печати, меня больше не приглашают на званые обеды.
Вот что происходит, когда вы вслух говорите то, что думаете. Большинство из нас считает, что гораздо лучше чуть-чуть солгать и благодаря этому остаться в списке приглашенных.
Особенно ловко за ширмой формальной вежливости прячут свои подлинные чувства адвокаты и политики. Когда они называют своих процессуальных или политических противников «достопочтенными» или «хорошо информированными друзьями», этим уже никого не обманешь. Однако их вольное обращение со словом «уважение» требует некоторых пояснений. Если предложение начинается со слова «уважая», это обычно означает легкую степень презрения по отношению к тому, о чем, «уважая», собирается поведать адвокат или политик. Словосочетание «глубоко уважая» означает, что он насмехается над аргументами своих оппонентов. Ну а словесная комбинация «безгранично уважая» символизирует полное и окончательное презрение.
Ситуации, в которых мы заведомо предпочтем не сказать прямо то, что действительно думаем, во множестве возникают и за пределами зала судебных заседаний. Нам может не нравиться чья-то шляпа или прическа или написанная кем-то книга, но при этом нам не захочется обижать обладателя или автора честным ответом. Искреннюю оценку заменят слова «очень мило» или «интересно», однако правдивыми они не будут.
В целом ряде ситуаций ложь гораздо предпочтительнее правды, и это наглядно иллюстрирует американский телесериал «Умерь свой пыл», в котором блистает Ларри Дэвид. Он играет персонажа, в значительной степени списанного с него самого. В приведенной ниже сцене Ларри кажется, что его новые друзья обошлись с ним пренебрежительно.
Ларри (обращаясь к своей жене Черил): Они помнят, что пригласили нас на концерт. Но, судя по всему, специально не звонят. И как же я позвоню им и скажу: «Ребята, мы ждем вашего звонка», если они скорее всего ответят: «А мы не хотим идти вместе с вами». Могли бы хотя бы соврать.
Черил: Точно.
Ларри: Я имею в виду, могли бы позвонить нам и что-нибудь соврать. Чтобы мы не сидели здесь, как дураки.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
