Все это совсем некстати, подумал Картер Кушинг, услышав знакомые шаги одной одиозной личности, которая собиралась вновь предстать перед его глазами. Хотелось бы мне, чтобы в этом не было никакой необходимости.
И, как по волшебству, он увидел костлявую фигуру молодого Эзекии Холли, который приближался, осторожно ступая по плиточному полу в надежде сохранить свои прекрасные кожаные ботинки сухими. Эзекия носил гетры и считал себя настоящим денди. Хотя он им никогда не был.
– Мистер Холли, – сказал Кушинг, – я люблю с утра пораньше заходить в клуб. В этом случае мне здесь никто не мешает.
– Отличное начало дня, сэр, – голос Холли звучал официально.
– Вы тоже так думаете? И, может быть, отличное время для окончания некоторых дел. – Кушинг замолчал. Но он уже принял решение и теперь готов был его выполнить, даже если это принесет разочарование его любимой дочери. – В городе появились молодой человек с сестрой. Что-то мне в них не нравится.
Кушинг протянул Холли клочок бумаги, на котором было написано: сэр Томас Шарп и леди Люсиль Шарп.
– Вот их имена. Я хочу, чтобы вы провели расследование. О деньгах не беспокойтесь. Мне нужны результаты. – Тут он протянул Холли чек. – И побыстрее.
Нет смысла продлевать ее агонию, раз уж до этого дошло.
#
Стоял прекрасный день, последний из целой череды прекрасных дней, которые Эдит проводила в компании Шарпов. В парке Делавер играл оркестр, и семьи горожан высыпали на пикник. Погода была совершенно фантастическая. Эдит прогуливалась в компании леди Люсиль Шарп, и обе женщины прятались от ярких солнечных лучей за пестрыми зонтиками от солнца. Эдит была в своей светло-золотистой юбке, стянутой в талии кожаным поясом с двумя руками, сделанными из слоновой кости, держащими друг друга. Пояс был ее любимым, потому что напоминал ей о любимой детской книжке «Красавица и Чудовище». Заколдованный замок Чудовища был населен волшебными существами, которые прислуживали ему. Так как предполагалось, что они все невидимые, то на картинках они изображались белыми контурами на черном фоне. Когда они впервые вместе читали эту сказку, Эдит спросила у матери, не были ли эти существа призраками. Мама ответила, что призраков не существует в природе и если кто-то – скорее всего кухарка, потому что она ирландка и очень суеверна, – говорит ей обратное, то она не должна ее слушать.
Шарпы были одеты во все абсолютно черное, этот цвет напоминал Эдит об описаниях Диккенсом черного цвета сажи, которая покрывала Лондон. На черном костюме леди Шарп выделялся кроваво-красный цветок на груди и воротник и манжеты, украшенные кружевом. Сэр Томас напоминал высокую, черную тень с полоской белоснежного воротничка и серебряной цепочкой для часов. Оба надели круглые, черные очки, чтобы защитить глаза от солнца.
Томас в это время находился вместе с Аланом, Юнис и несколькими поклонниками Юнис. Головы гуляющих поворачивались вслед прогуливающимся Эдит и леди Шарп – голова девушки кружилась от восторга, хотя лицо ее оставалось совершенно непроницаемым. В руках леди Шарп держала пинцет и специальную коробочку – она собирала коллекцию бабочек.
– Papilio Androgenus Epidarus, – объявила она, помещая красочное, трепещущее крылышками насекомое в коробочку.
– Они же умирают, – пробормотала Эдит, слегка пораженная.
– Конечно, умирают, – согласилась леди Шарп. – Они греются в солнечных лучах, и когда солнце исчезает, то они умирают.
– Как печально.
– Совсем не печально, Эдит, – возразила леди Шарп. – Таков закон жизни. Это жестокий и дикий мир, в котором кто-то кого-то постоянно ест или умирает прямо у нас под ногами.
– Все это совершенно ужасно, Люсиль, – скорчила гримаску Эдит.
– Не все, – сестра сэра Томаса подняла ветку с прикрепленным к ней коконом и внимательно его рассмотрела.
– Вот, взгляните. Все, что нужно для жизни, находится внутри этого кокона. Идеальный случай. Если я буду сохранять его в тепле и сухости, то из него вылезет очаровательное маленькое существо. Кусочек солнца, только с крыльями, – она улыбнулась Эдит и повыше подняла ветку. – Дома у нас есть только «мертвые головы[19]». Вне всякого сомнения, устрашающие существа без малейших признаков красоты. Они обитают в темноте и холоде.
Люсиль осторожно завернула кокон в носовой платок.
– А чем же они питаются? – поинтересовалась Эдит.
– Боюсь, что бабочками, – в голосе Люсиль послышалась скука.
Она смотрела на что-то на земле, и Эдит проследила за ее взглядом. Там целая армия муравьев захватила в плен очаровательную бабочку и теперь пожирала ее, пока она еще дергалась. Эдит почувствовала отвращение.
Но леди Шарп внимательно наблюдала за этим пиршеством.
#
«Призрак задвигался в полусогнутом положении, как будто испытывал боль… и именно тогда она поняла, с ужасом и облегчением, что это призрак ее матери».
Сэр Томас вслух читал произведение Эдит ей самой, Люсиль и Алану, сидевшим на траве.
Леди Шарп слегка приподняла идеально изогнутую бровь.
– Призрак? Я не ошиблась? Не знала, что вы пишете о подобных вещах.
– В детстве Эдит видела настоящего призрака, – пояснил Алан, и давно подавляемое смущение мгновенно окрасило щеки Эдит в розовый цвет.
– Правда? – сморгнула Люсиль.
– Но сейчас ее больше интересуют истории про любовь, – ответил Алан, и Эдит покраснела еще больше. Он что, издевается над ней?
– Призрак – это просто метафора, – пояснила она.
– Они всегда приводят меня в восхищение, – заметил сэр Томас, ловя взгляд Эдит.
– Мне кажется, что люди, которым являются подобные вещи, должны испытывать необходимость в ласке и сочувствии, – заявила леди Шарп.
– Вам, мне кажется, не нужно ни первого, ни второго, – заметил Алан, и она подняла подбородок, как будто рассматривала что-то вдали.
После этого Шарпы отошли в сторону и погрузились в беседу.
– Приходите ко мне, Эдит. В мой новый офис, – предложил Алан. – Я все еще устраиваюсь, но мне кажется, что некоторые из моих теорий покажутся вам достаточно интересными.
Теории? Она что, что-то пропустила, не могла понять Эдит. Но что именно? Она вернулась к тому, о чем говорили раньше. Он что, имеет в виду призраков?
#
Скрывшись в тени от сверкающего американского солнца, Люсиль негромко сказала Томасу:
– Мне кажется, что она не лучший выбор.
