Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 216
Эта идея полностью была поддержана руководством 7-й гв. А и настойчиво внедрялась при подготовке рубежей обороны. Командующий артиллерией генерал-майор А.Н. Петров лично каждый день выезжал в войска, разъяснял ее положительные стороны, решал на месте сложные вопросы взаимодействия с каждым командующим артиллерией дивизии и корпуса. В опорных пунктах были назначены коменданты — офицеры-артиллеристы, каждое орудие имело телефонную связь. Устанавливались и отрабатывались сигналы вызова артиллерийского огня стрелковыми подразделениями в случае появления танков. Чтобы не раскрывать преждевременно местонахождение огневых точек, были определены конкретные орудия, расчеты которых имели приказ открывать огонь по небольшим группам бронетехники и пехоты. На правом фланге армии в ПТОПах в качестве неподвижных огневых точек были использованы тяжелые танки.
Вместе с тем все закрытые позиции гаубичной артиллерии (дивизионной и полков усиления) готовились для стрельбы прямой наводкой по бронетехнике, а если это было невозможно, вблизи оборудовались запасные площадки.
Несмотря на очевидные плюсы новой схемы усиления ПТОПа, она вызвала много споров, непонимание и даже противодействие со стороны пехотных командиров, и не только их. «Необходимо, однако, отметить, — писали в отчете офицеры штаба артиллерии фронта, — что при практическом осуществлении этого замысла встретилось немало трудностей. Основная — непонимание необходимости увязки в единое целое всех мероприятий, обеспечивающих надежную, устойчивую противотанковую оборону, даже среди офицеров-артиллеристов. Непонимание, связанное с тем, что основу противотанковой обороны составляет огонь артиллерии и что в силу этого именно артиллерийский начальник должен решать вопросы о необходимости дополнения артиллерийского огня другими мероприятиями. Само собой разумеется, что при организации НТО каждый артначальник исходил из общего плана обороны, принятого общевойсковыми начальниками, ответственными за оборону данного участка.
Много пришлось поработать… потребовалось разослать несколько директив /шифровок/ Военного совета фронта и штаба артиллерии»[18].
Если отвлечься от «округлых» определений из отчета штаба генерала С.С. Варенцова[19] и кратко сформулировать суть проблемы, то она звучала так — «косность и профессиональная малограмотность основной массы офицерского состава». Значительную часть и пехотных, и артиллерийских командиров устраивало воевать «по старинке», и мелкие собственные интересы они ставили выше служебных. Но начну по порядку. До этого момента старшим начальником, а значит, и ответственным за удержание участка, был командир стрелкового батальона, теперь же ответственность за ПТО и инженерное укрепление позиций, по сути, за прочность обороны несли артиллеристы. Появлялась ревность (начинались споры «Кто главнее?»), аргументы были такие: «пушкари» свое дело знают, но слишком «узкопрофильные». Первыми встречаем фрицев мы, а решают основные вопросы (что минировать, где рвы и эскарпы копать и т. д.) они, стоя за нашей спиной. Артиллеристам новинка тоже пришлась не по душе — лишняя ответственность, да и хлопот прибавилось в разы. Однако все эти дрязги, без которых не обходится ни одно новое дело, улеглись, как только начались бои и выстроенная, скажу прямо, толковая система ПТОПов показала свою надежность и эффективность.
Важное значение придавалось укреплению полотна железной дороги Белгород — Титовка[20]. Эта ветка пролегала через весь армейский участок — с левого крыла 36-й гв. сд до левого фланга 81-й гв. сд (разъезд Крейда), проходила почти параллельно переднему краю и заходила в села, превращенные в ПТОПы: Гатище № 1, Безлюдовка, Маслова Пристань, Разумное. Местами к насыпи подходили болота, что еще больше усиливало эти участки. По сути, она являлась в значительной степени уже подготовленным инженерным сооружением. Его было необходимо лишь правильно «вмонтировать» в общую систему обороны, чем достаточно успешно и занимались гвардейцы. В результате первые два дня Курской битвы полотно, плотно заминированное, «нафаршированное» всякими инженерными «сюрпризами» и огневыми точками, имело важное значение для удержания позиций дивизиями первой линии обоих корпусов 7-й гв. А. Оно играло роль своеобразного буфера, который с ходу не удавалось преодолеть танковым группам 3-го тк и ак «Раус».
Теперь более подробно коснемся того, как строилась оборона непосредственно в стрелковых соединениях первой линии обоих корпусов. Учитывая весь комплекс задач, стоявших перед армией, и в первую очередь главную — парировать предполагаемый удар вспомогательной группировки противника и не допустить ее объединения с главными силами, — руководство 7-й гв. А постаралось выстроить сбалансированную оборону. По решению Г.К. Жукова, который в марте — апреле 1943 г. часто бывал в войсках фронта и лично проводил рекогносцировку местности в полосе 7-й гв. А вместе с Н.Ф. Ватутиным, наиболее прочно укреплялся передний край главной полосы на правом крыле 25-го гв. ск (участок 81-й гв. сд) и левом — 24-го гв. ск (36-й гв. сд). По первым прикидкам в каждом из корпусов третья дивизия должна была занять рубеж во втором эшелоне на стыке двух дивизий первой линии. Однако маршал потребовал эшелонировать силы на флангах в глубину и расположить третью дивизию каждого из двух корпусов за фланговыми дивизиями первой линии. При этом командиры соединений второго эшелона получили приказ подготовить позиции по всей второй армейской полосе и разработать планы контрударов в случае прорыва противника на стыке дивизий первой линии и самих корпусов.
К началу Курской битвы за 81-й гв. сд находилась 73-я гв. сд, а за 36-й гв. сд располагалась 15-я гв. сд. Резервную 213-ю сд командарм нацелил на стык корпусов, а также распорядился подготовить маршруты для маневра силами: и в район стыка корпусов, и в полосы их фланговых дивизий. Кроме того, фланговые дивизии армии первой линии (81-я гв. и 36-я гв. сд) должны были получить основную часть резервов артиллерии и танков, которые выделялись для армии фронтом.
Соединение Морозова прибыло под Белгород в первой половине марта. Выгрузившись на ст. Принцевка, оно, совершив 100-км марш, с 15 марта заняло оборону во втором эшелоне и приступило к инженерным работам. Но уже через месяц, в ночь с 4 на 5 мая, на правом крыле армии была проведена плановая замена соединений и 81-ю гв. сд вывели в первый эшелон на позиции 73-й гв. сд. Сделано это было не только с целью дать возможность личному составу отдохнуть и провести занятия по боевой подготовке. Дело в том, что 73-я гв. сд прикрывала перспективное для неприятеля северо-восточное направление и единственная имела непосредственное соприкосновение с противником. Перед центром ее боевого порядка располагалась главная «болевая точка» — удерживаемое немцами на восточном берегу село Михайловка. Плацдарм, в общем-то, был небольшим, с учетом поймы около 10,5 квадратных километра (твердого грунта около 9 кв. км), тем не менее на нем можно было создать сильный ударный кулак, развернув до 40 танков, чего очень опасалась советская сторона. Соединение полковника С.А. Казака прибыло из-под Сталинграда уже ослабленным и в течение апреля вело тяжелые бои за овладение Михайловкой. Пополнить его даже до среднего уровня по армии не удалось. К началу мая дивизия была самой малочисленной (на 5 мая 1943 г. в ней было всего 6824 человека).
Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 216
