– А я – Лена, – представилась Ленка, потому что Оля как будто дар речи потеряла.
– Проходите, – позвала Вилли.
Они поднялись в актовый зал. Вилли снова села за инструмент. Крутанулась на стульчике и остановила его, оказавшись спиной к фортепиано и лицом к подружкам.
– Как с предками? Вернулась домой? – поинтересовалась она у Оли.
– Да, нормально. А у вас тут как? Мы тут… мимо проходили. Видим – свет, музыка. Ну и зашли, – Оля уже приходила в себя.
– Ну и правильно! Ребята разбрелись по группам, играют. А меня выгнали – говорят, отвлекаю. Вот я сижу и сочиняю музыку. А что? Может, я на композитора пойду в училище!
– Ты сама сочиняешь музыку? – удивилась Оля.
– А ты в окно посмотри! – подскочила со стульчика Вилли и подошла к окну. – Смотри, красота какая! Сегодня удивительный вечер. Снег. Кажется, ну чего необычного – снег? А он каждый день разный. Сегодня хлопья – как рваная бумага. Как будто кто-то написал роман со множеством героев, а потом передумал и порвал все на мелкие клочки…
Оля и Ленка тоже подошли к окну и, прислонившись к стеклу лбами, уставились в темень, кое-где освещенную фонарями.
– А ты – поэт, – сказала Ленка после некоторого молчания.
– Не-а, все-таки мне проще выразить все это через музыку.
– Сыграй, а?..
– Ай, не буду… Ничего хорошего еще не сочинилось…
Но тем не менее она села за рояль и начала наигрывать что-то сначала одной рукой, а потом – и двумя… Оля с Ленкой уселись на пол. Оля была рада, что Вилли так легко встретила их. Как будто старых знакомых. Все-таки здесь, в садике, было так уютно, так спокойно… Оля уже не жалела, что они пришли. Под звуки музыки она легко унеслась куда-то в свои мечты. В мечтах они с Ярцевым…
Очнулась она от бодрого тычка Вилли:
– Ты что, заснула?
За инструментом уже сидела Ленка, а Вилли тащила второй стул.
– Я буду играть волшебные аккорды, а ты можешь при этом наигрывать все, что угодно, но только по черным клавишам, – предложила Ленка.
И они лихо забряцали в четыре руки. Ленка играла аккомпанемент и держала ритм, а Вилли импровизировала. Аккорды были мажорные, и поэтому выходило очень бодро и весело.
– А еще под эти дурацкие аккорды можно петь всякую ерунду, – пояснила Ленка, продолжая играть, – например «У попа была собака».
Она прокашлялась и запела:
У попа была собака,
Он ее любил.
Вилли подхватила:
Она съела кусок мяса —
Он ее убил.
Ла-ла-ла-ла-ла!
Выходило очень смешно.
– А еще можно петь из Винни-Пуха! – когда они спели про попа, подсказала Ленка:
Если б мишки были пчелами…
То они бы нипочем, —
подхватила Вилли.
Ни за что бы не придумали…
тут уже и Оля не выдержала, подошла и запела вместе с ними: – Так высоко строить дом!
Спели несколько стишков Агнии Барто из серии «Уронили Мишку на пол» и Маяковского:
В синем небе звезд до черта,
на земле огней до неба,
если б я поэтом не был,
я бы стал бы звездочетом.
И уставшие и довольные остановились передохнуть.
– Здорово, – похвалила Вилли и обратилась к Ленке: – А ты играешь на фортепиано?
– Я в детстве в музыкальную школу ходила, на скрипке играла. А на фоно – так, от нечего делать.
– Подожди! – вдруг замерла Вилли. – Мне кажется, на эти наши дурацкие аккорды отлично ляжет песня из «Титаника». Ну эта… самая известная…
Вилли передвинулась на Ленкино место и наиграла ее аккорды. И запела:
Every night in my dreams
I see you, I feel you
That is how I know you go on.
У Оли все внутри оборвалось: это была ее любимая песня. Самая трогательная и нежная песня о любви…
– Far across the distance
And spaces between us
You have come to show you go on, —
пела Вилли.
Она пела ее слишком мажорно, слишком быстро, слишком весело. Что называется, «прикалываясь». Но от этого песня не становилась хуже. Она звучала как-то отчаянно… Как бы Оле хотелось вот так сильно, навсегда полюбить кого-нибудь! Она набрала в легкие воздуха и вступила:
Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on.
Once more, you opened the door
And you’re here in my heart,
And my heart will go on and on.
– Я тоже знаю слова! – во время проигрыша похвасталась Ленка, и второй куплет они затянули втроем:
Love can touch us one time
And last for a lifetime
And never let go till we’re gone.
Love was when I loved you,
One true time to hold on to
In my life we’ll always go on.
– Форте! – прикрикнула Вилли, и они грянули:
Near, far, wherever you are…
Тут дверь незаметно открылась, и в актовый зал всунулась голова изумленного… Никиты.
Первая его заметила Ленка и испуганно умолкла.
I believe that the heart does go on. —
Вилли его не видела, но на этих словах закашлялась, и…
И последние слова всем сердцем Оля вывела одна. Она тоже уже заметила Никиту. Покраснела до корней волос – она совсем не считала себя великой певицей, – но почему-то допела до конца:
Once more, you opened the door
And you’re here in my heart,
And my heart will go on and on.
Под конец Вилли грохнула по клавишам так, что несчастный инструмент подпрыгнул.
– Что это у вас? – рассмеялся Никита. – Сбор фанаток «Титаника»?
Оля стояла как столб. Она чувствовала, что покраснела, но ничего поделать не могла. И ей было ужасно неловко. Уже не оттого, что она пела перед музыкантами с хорошим слухом, а потому, что стояла красная как рак. Ленка переводила взгляд с нее на парня и обратно: она догадалась, что вошел тот самый Никита, который так потряс ее подружку. И только Вилли была спокойна:
– Конечно! Куда там вашим «Doors» и «Offspring». Вот – песня всех времен и народов: «Каждую ночь во сне я вижу тебя и чувствую, что ты рядом. Через пространство и расстояния, разделяющие нас, ты пришел, чтобы остаться». И четыре аккорда для передачи всего этого испепеляющего чувства.
