Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Впрочем, „дом“ – громко сказано: комната в коммуналке, обычное явление по тем временам. Мне было девять лет, и я, конечно, знала, кто есть кто, и многое помню, до деталей. К тому же сохранились любительские фотографии. Много лет спустя, будучи в Минске, я видела тот пятиэтажный дом, который казался мне тогда очень большим, и нашу комнату. Дом был маленький, а комната – конура… Но какой насыщенной духовной жизнью мы жили! В разные годы нашими гостями были драматург Макаёцок (при всей своей известности он не считал зазорным сидеть на корточках, потому что сесть было не на что, и так принимать участие в общей беседе); совсем еще молодой оператор Анатолий Заболоцкий, который немало картин снял именно на „Беларусь-фильме“, а потом, работая уже в Москве, прославился как оператор-постановщик „Калины красной“ и других фильмов; сценарист Трунин, киноактер Авдюшко… Помню, к моему отчиму, кинодраматургу Фигуровскому, приезжал Кулиджанов – они работали над фильмом „Когда деревья были большими“, Геннадий Шпаликов с Инной Гулая, они тогда только поженились…
У меня, ребенка, была одна забота, как бы спать не погнали, когда так интересно сидеть со взрослыми! А у них зарождались творческие планы, и дружбы возникали, и любовь.
Однажды к нам в гости Фигуровский, один из постановщиков „Полесской легенды“, снимавшейся тогда на республиканской киностудии, привел Аллу Ларионову и Ивана Переверзева: оба они играли в этом фильме. Их уже тогда знала вся страна. Ларионову – после „Анны на шее“, Переверзева, Гришу из „Моей любви“, – еще раньше, с конца тридцатых. У них был роман. Алла с мамой были подругами и доверяли друг другу самое сокровенное. Впрочем, характер отношений между Переверзевым и Ларионовой был ясен и мне, еще девочке, но вслух об этом говорить было не принято, тему избегали – существовали большие сложности, которые и привели к разрыву. Мама была свидетелем этого разрыва. Ушла Ларионова, но виноват был Переверзев. Когда она вскоре вышла замуж за Николая Рыбникова – это произошло на второй день 1957 года, они расписались и пришли к нам отметить это событие, – Переверзев запил и чуть не сорвал съемки: он никак не ожидал от Аллы такой решительности. С тех пор они больше никогда не встречались.
Вскоре мы переехали в Москву, поселились на Мосфильмовской. Дружба мамы с Аллой продолжалась и крепла.
…Мама и Ларионова. У них было много общего. И та и другая – актрисы. Маму тоже узнавали на улице, особенно в Минске. Детское воспоминание: мы втроем идем по Минску, а вокруг шепот: „Вон Алла Ларионова с Гладунко!“. Я изо всех сил вырываюсь из их рук. До сих пор точно не могу определить, какие чувства я испытывала в тот момент. Знаю только: то не была гордость, тщеславие. Ревность? Тревога? Досада? Не думаю. Сегодня понимаю: меня тяготило всеобщее внимание. Я таки вырвалась и убежала.
Это были два удивительной доброты человека, я больше таких не встречала. Алла не умела сердиться, обижаться. Всех выслушивала, всем готова была помочь. Мама – тоже. Какая-нибудь подруга уходит от мужа и поселяется у нее. Я спрашивала: а почему не у своих родителей? Ведь из-за этого она не могла брать к себе моего сына, своего внука. Вместо ответа – упрек в бессердечии. У Рыбниковых, думаю, никто не жил, но в них тоже всегда была эта готовность помочь, и дом их был тоже открытый. Доверчивые и добрые, все они, включая маму, не всегда получали то же самое в ответ.
Мама с Аллой стремились друг к другу и встречались, как только это было возможным. Приходя домой из школы, я нередко заставала у нас Аллу. Потом она приезжала к нам в гости с детьми – сначала с Аленой, позже – и с Ариной. Девочки были крепенькие, веселенькие, с удовольствием уплетали мамины обеды, Арина так просто обожала мамин борщ и ела, ела. Мне не жалко, говорила мама, но ты растолстеешь и не пролезешь в дверь. „А я бочком, бочком!“ – успокаивала ее Ариша.
Иван Федорович Переверзев (1914–1978) – советский актер театра и кино.
Лауреат Сталинской премии (1952).
Народный артист СССР (1975).
В 1957 году Иван Переверзев и актриса Алла Ларионова сблизились во время совместных съемок в „Полесской легенде“. Дочь Алену от Ивана Переверзева Алла родила уже в браке с Николаем Рыбниковым
У Ларионовой с моей мамой одинаково было и то, что у них было по две дочери с разными характерами, а потому и с разной судьбой. Они их очень любили, вместе решали какие-то проблемы, связанные с ними, радовались за них или печалились. Со взрослыми дочерьми у Ларионовой были нежные, я бы сказала, сестринские отношения.
Мама умерла скоропостижно. Стало плохо с сердцем. Врач настаивал на срочной госпитализации, мама наотрез отказывалась. Уговорить ее лечь в больницу удалось только Алле. Но помочь маме уже не смогли.
В день маминых похорон у Ларионовой случился сердечный приступ – у нее тоже было слабое сердце».
…Я беседую с Людмилой Михайловной Гладунко в ее квартире на Васильевской улице и рассматриваю стоящий на пианино фотопортрет совсем молодой ее мамы, женщины необычайной красоты (вспоминаю слова одного кинорежиссера: «Зажигательная женщина!»), фотографии из альбома, на одной из которых в их минском доме среди гостей – Алла Ларионова, тоже совсем молодая, и возвращаюсь в тот день, конца декабря 1956 года, когда подруги встречали на вокзале в Минске Николая Рыбникова…
Он приехал тотчас, как только узнал, что он ей нужен. Они вместе отметили новый, 1957 год, а 1 января отправились в загс. Естественно, в праздничный день загс не работал, а потому расписались они 2 января, в одном-единственном открытом загсе, без полагающегося испытательного срока.
Сыграла роль их всесоюзная слава. Как иллюстрация к ней, в кинотеатре напротив висела огромная афиша, на которой был изображен Николай Рыбников, там шла «Весна на Заречной улице».
А в Москве, на киностудии, где доснималась «Высота», поднялась паника: Рыбников, игравший главного героя, исчез неизвестно куда! Вскоре все выяснилось…
Когда на премьере фильма «Высота» монтажник-высотник Николай Пасечник, роль которого играл Рыбников, решив жениться, произнес: «Ну вот, Коля, и кончилась твоя вольная жизнь!» – зал взорвался аплодисментами.
Николай Рыбников
Кинодраматург Олег Хомяков говорил:
– Рыбников не был красавцем, как Павел Кадочников. Колина приятная улыбка уступала ослепительной Петра Алейникова. Колин заводной темперамент нельзя было приравнять к огненному Николая Крючкова. И все же он выделялся. На своем курсе был как первый парень на деревне. И талантом бог не обидел, и внешность вполне актерская… Но ролей в кино, увы, долгое время не было. Разве что в массовке.
Да, в студенческие годы и поначалу после окончания ВГИКа Рыбникова не приглашали в большое кино. Но когда стали приглашать – тут и проявился его незаурядный талант. И в середине прошлого столетия был он не «первым парнем на деревне», хоть и играл, как правило, простых парней, а одним из первых, если не первым, по популярности актеров отечественного кино. Тот же Хомяков признает, что в каком-то смысле поколение, вступившее в сознательную жизнь в те годы, прошло «школу Рыбникова». Молодые ребята улыбались, курили, заламывали кепки, пели, как он…
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
