Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Действительно, в Ред-Роке выдавали специальные открытки с изображением группы улыбающихся студенток в дурацких колпаках, которые носят Санта-Клаусы из торговых центров. У меня такие открытки вызывали одно отвращение.
Я написала отцу несколько писем, но все их сожгла потому, что помнила предостережения Ви: исходящую корреспонденцию из Ред-Рока просматривают. Я не хотела, чтобы администрация узнала о моем отношении к месту, в котором меня держат, и методам «лечения», которые в нем применяются. Клейтон вела себя так, будто знала меня лучше, чем я сама, и от ее самодовольного вида так и подмывало все крушить и ломать. Я не хотела дать ей возможность прочитать мое письмо отцу, потому что не была уверена, что смогу сдержать свои чувства и не написать того, о чем потом сильно пожалею.
Я провела в Ред-Роке уже два месяца. У меня было достаточно времени, даже, может быть, больше чем достаточно, для того чтобы подумать о своей жизни. Я постоянно вспоминала Джеда. Пожалуй, воспоминания о нем были самыми приятными из всех тех, которые у меня были. Я думала об отце и матери и, к сожалению, о мачехе. Я размышляла о том, как сильно изменился отец. Мне, конечно, хотелось свалить всю вину за пребывание в Ред-Роке на мачеху, но я с грустью осознавала, что отец пошел у нее на поводу и позволил ее планам стать реальностью. Если бы пять лет назад мне сказали, что мой добрый и нежный папа отправит меня в этот концентрационный лагерь под названием Ред-Рок, я бы заверила, что даже под страхом смертной казни он бы никогда не сделал ничего подобного.
– Ну так почему же он на это пошел? – спросила меня Ви. Сестры собрались на тайную ночную встречу, проходившую каждую неделю. Вот то, что мы обсуждали на этих встречах, было в отличие от «лечения» в Ред-Роке настоящей терапией. В эти часы мы могли свободно говорить обо всем волнующем нас. На одной из таких встреч я осознала – вина за то, что я попала в Ред-Рок, лежит не только на моей мачехе.
– Отец – человек слабовольный, а она женщина сильная и волевая.
– Послушай, но ведь ты – его дочь. Если бы он не хотел тебя сюда отправлять, то мог бы все-таки ей как-то возразить, – заметила Биби.
– Может, он не желает, чтобы я с ними жила.
– Да перестань! Конечно же, нет! – запротестовала Марта.
Ви вопросительно подняла бровь, Биби сощурилась, а Кейси хмыкнула.
– Что я сказала? – удивилась Марта.
– Дорогая, но все же так просто, яснее не бывает. Если бы папа хотел, чтобы дочь была с ним, то разве отправил бы ее сюда? – спросила Биби. – Лично я считаю, что у любого подростка в той или иной мере должно проявиться оппозиционно-вызывающее расстройство. Если такового у него или нее нет, то это, скорее всего, действительно ненормальный человек. Остается вопрос – почему же все-таки папа загнал Брит сюда?
– Может быть… – неуверенно начала я.
– Что? – спросила Ви.
– Может быть, я напоминаю ему о том, что произошло с матерью, – как только я произнесла эти слова, я тут же поняла: это была чистая правда. Сестры знали, что моя мама заболела шизофренией и исчезла, однако я не вдавалась в детали и не рассказала им о том, что болезнь развивалась в течение года, о том, что мать показывали разным врачам, о том, как постепенно она менялась, как отец просил ее попробовать разные таблетки, препараты и даже шоковую терапию, а потом, после того как мама отказалась, долго мучился и колебался, отдавать ли ее в психбольницу. Я не рассказала сестрам о том, как в последний раз видела мать. Это произошло в книжном магазине. Тогда мама выглядела как настоящая бездомная. Мне даже показалось, что она меня не узнала. И я не рассказала сестрам о том, что с тех пор как мать исчезла, у меня появилось ощущение одиночества, а отец постепенно начал терять со мной контакт и удаляться.
– Помнится, ты говорила, будто очень похожа на мать, – произнесла Кейси.
– Ну вот, наконец-то, – сказала Биби. – Мы нашли разгадку. Это знакомая мне ситуация. Я уверена, моей маме очень не нравится то, что я похожа на ее третьего мужа. Объясню почему – мой отец был единственным мужчиной, который бросил ее, а не наоборот.
– Да ладно! Мне кажется, ты очень похожа на мать! – сказала Марта и покраснела. – Мне она так понравилась в сериале «Любовники и незнакомцы». Просто удивительно, что она не получила ни одной премии «Эмми».
– Спасибо, Марта, но какое отношение все это имеет к Брит?
– Брит очень похожа на мать и, следовательно, своим видом постоянно напоминает о ней папе. И поэтому мачеха с отцом загнали ее сюда, в эту дыру.
– Ну, Брит, даже и не знаю, – произнесла Ви. – Все это выходит за рамки истории о Золушке.
Я подумала о сестрах и их предположениях. Папа отправил меня в Ред-Рок потому, что я, возможно, напоминала ему о матери, однако после нескольких встреч с Клейтон я стала подозревать, что все это не так просто и у папы могли быть и другие причины. Может быть, он боялся очевидного – я заболею точно так же, как заболела мама?
Клейтон продолжала выспрашивать, почему я не написала ответ папе. Я отвечала, будто вообще не очень люблю писать, делаю много ошибок и рассчитываю на одну простую вещь – ему будет достаточно отчетов о моей успеваемости, которые присылают из школы.
– Мне показалось, папа очень рад тому, что у меня хорошие оценки, и он планирует навестить меня, – сказала я Клейтон. – А когда он приедет, я все смогу рассказать лично. Но мне очень приятно получать его письма.
Клейтон с недоверием посмотрела в мои глаза. У меня не было никакой уверенности в том, что она мне верит, но, с другой стороны, если бы она мне не верила, зачем тогда меня повысили до Четвертого уровня? Ви говорила, что учениц повышают для того, чтобы после того, как они пробудут в школе три месяца и родители не смогут платить за их дальнейшее пребывание, их можно было бы спокойно отправить домой, сказав, будто они уже вылечились. У меня складывалось впечатление, будто большинство учениц достаточно быстро выходит на Четвертый уровень, и я знала, что детей богатых родителей могут держать в Ред-Роке очень долго.
Я не кривила душой, когда говорила Клейтон об ожидании писем отца. Дело в том, что в ноябре я переправила Джеду сообщение, в котором кратко описала свое положение и объяснила членам группы, что со мной произошло. Я не стала подробно расписывать то, как живу в Ред-Роке, потому как мне было просто стыдно. Я написала письмо для всех членов группы и отправила его на адрес Джеда. Это послание доставила девушка по имени Анна-Мари, которая закончила курс обучения в Ред-Роке и отправлялась домой. В письме я предупредила: отвечать мне надо исключительно шифром и Эзоповым языком. Я не рассчитывала на то, что Джед или другие члены группы обязательно мне ответят. Я не хотела, чтобы Джед меня жалел. После Дня благодарения я наконец получила письмо. Не было никакого сомнения в том, что именно Джед написал его. Текст и даже адрес на конверте были напечатаны на пишущей машинке, а я знала, у Джеда имелась старая машинка «Ундервуд».
Джед написал письмо таким языком, что, прочитав его, никто из посторонних ничего бы не заподозрил. Как и многие текстовики – авторы песен, Джед понимал намеки и Эзопов язык. В письме он рассказывал мне о «дяде Клоде»[7], который играет на скрипке в оркестре. Писал, что дядя Клод немного приболел и не может выступать. Потом сообщил о погоде в Портленде, о том, что дождь идет чаще, чем обычно (не знаю, имел ли он в виду то, что по мне скучает, или просто описывал погоду в городе). В конце письма была любопытная фраза: зима очень длинная и темная, и он мечтает о лете и о светлячках. При упоминании светлячков мое сердце забилось быстрее.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
