Коко вытерла со лба капельки пота.
— Если есть вход, то должен быть и выход.
Я первым пошёл в пещеру Пумпа. Лоринг и Коко последовали за мной. Стоило нам зайти в пещеру, голубая занавесь закрыла вход. Я обернулся и посмотрел сквозь занавесь в сторону деревни. Деревня была сожжена дотла. У меня перехватило дыхание, как бывает от запаха гари. Каждый шаг вызывал головокружение. Чтобы не потерять сознание, я сильно потряс головой.
В пещере Пумпа царила темнота. Если бы не свет, исходивший от зелёной шапки Лоринг и от перьев птицы риши, мы не могли бы различить даже лиц друг друга.
— Смотрите туда! Пальцы! — закричала Лоринг. У неё дрожал голос.
Мы с Коко прижались к Лоринг и посмотрели вверх. С потолка пещеры свисали бесчисленные руки. Все как одна показывали на нас пальцами, как будто сообщали кому-то, что мы вошли в пещеру Пумпа.
— Пеперьоны! Пеперьоны! — загремели на всю пещеру пронзительные голоса.
— Это глупенькая Коко. Чемпионка по забывчивости.
Все пальцы указывали на Коко.
— Ты подвергаешь опасности Маро и Лоринг. Лучше бы тебя не было здесь. Сдавайся и возвращайся назад, — продолжали вопить голоса. — Ты первая погибнешь.
Руки начали изображать, будто душат кого-то. Коко заткнула уши руками.
— Нет! Я не погибну! — громко закричала Коко, отступив на шаг назад.
Резкие голоса продолжали донимать Коко:
— Ты погибнешь! А погибнув, даже не вспомнишь, что с тобой случилось!
Со всех сторон раздался хохот. Коко упала на землю. Казалось, она задыхается. Мы с Лоринг пытались приподнять её, но она, будто окаменев, не двигалась.
— Лысая Лоринг! Если бы племя Ритито не сгорело дотла, ты должна была бы уйти из деревни Айрия.
На этот раз пальцы показывали на Лоринг. У неё задёргалась нижняя губа. Сжав кулаки, она закричала:
— Почему это я должна была бы уйти?
— Мудрая Лоринг, ты узнаешь, кто ты на самом деле!
Лоринг замотала головой.
— Если бы родители не обрили тебе волосы, ты бы знала, что ты — седовласая!
— Что? Седовласая?
Я смотрел на Лоринг, а она на меня. Она попятилась назад и упала на землю, как будто у неё отказали ноги.
— Все, кто тебя любил, мертвы. И чем дороже тебе становятся эти двое, тем ближе они к погибели. Потому что ты — прорицательница!
— Никакая я не прорицательница, я просто Лоринг! Лоринг, пеперьон из племени Ритито! — закричала Лоринг, зажав уши руками.
Ее и без того бледное лицо посерело. Я схватил Лоринг за руки. Они были ледяными.
— Беги скорее, Маро! — послышалось из обескровленных губ Лоринг.
Но я не мог оставить её и убежать. Я обеими руками ухватил Лоринг за подмышки и попытался поднять, но она опять упала.
— Маро, в твоих жилах течёт кровь другого племени!
Пальцы показывали на меня. Я зажал руками уши. А вдруг, если сейчас не найти зелёное перо, Лоринг и Коко погибнут?
— Лоринг, Коко, подождите здесь! Я найду зелёное перо!
Заткнув себе уши руками, я побежал вглубь пещеры. Мне казалось, что у меня сейчас разорвётся сердце. Перед глазами стояли посеревшие лица Лоринг и Коко. Я остановился и оглянулся назад.
— Оставь надежду, — сказал кто-то внутри меня в тот момент.
Это было фирэтэ. А фирэтэ может использовать только фирэтэнон. Значит, один из них где-то здесь, в пещере Пумпа.
— Вы фирэтэнон? Где вы? Что вы такое говорите? — кричал я, оглядываясь вокруг.
— Твои родители умерли, — почувствовал я вновь голос фирэтэнона.
Когда он заговорил о родителях, я будто окаменел. Я убрал руки от ушей. Резкие голоса, раздававшиеся на всю пещеру Пумпа, больше не были слышны. В пещере повисла тишина.
— Родители… умерли?
У меня закружилась голова, и я упал. Зачем Изваяние Правды прислало меня сюда? Казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди.
— Ты должен умереть, Маро! Пока ты не уничтожил Папиш!
Слова фирэтэнона вонзались в моё сердце, как острые ножи. Пальцы с потолка тянулись ко мне. Они схватили меня за горло. Птица риши била их клювом, но это не помогало. Пальцы всё сильнее смыкались на моей шее. Я задыхался.
— Маро, держись! — закричала Коко.
Я открыл глаза и посмотрел в ту сторону, откуда доносился её голос. С трудом я смог разглядеть Коко, которая приближалась ко мне, неся на себе Лоринг. Благодаря зелёной шапке Лоринг тьма отступала, и в пещере Пумпа становилось светлее.
— Не слушай, Маро! Им нельзя верить! — кричала мне Коко.
Спотыкаясь, Коко шла ко мне.
— Не приближайся, Коко!
Пальцы потянулись к Коко и Лоринг и схватили их, пытаясь задушить. Девочки отбивались. Я изо всех сил старался не потерять сознание. Вокруг стало светлее — я увидел, что птица риши, хлопая крыльями, кружит у меня надо головой.
— Отсюда сможет выйти только тот, кто верит в себя!
Я произнес про себя слова волшебницы из племени Мимаран. Но обрести уверенность в себе я не мог. Разве были доказательства того, что я чего-нибудь стою? У меня слипались глаза. Одолевала дремота. Птица риши неустанно била меня крыльями по щекам, чтобы я не потерял сознание. На груди птицы дрожал лиловый огонёк. Взглянув на риши, я вспомнил, как Элвин посадил птицу мне на плечо:
— Если ты присвистнешь два раза, то риши запоёт. Но будь осторожен — её песня такая громкая, что можно оглохнуть, поэтому проси её спеть только тогда, когда это будет по-настоящему нужно.
С трудом придя в себя, я широко открыл глаза и сжал кулаки:
— Коко, Лоринг, заткните уши!
Собрав все силы, я свистнул два раза.
Риши запела, да так громко, что пальцы один за другим стали исчезать. Коко и Лоринг, которых они тоже поймали, были теперь свободны. И голоса фирэтэнона не было больше слышно. Ко мне возвращались силы. А лица Лоринг и Коко снова приобрели обычный цвет.
— Коко, как у тебя это получилось? Как ты смогла сбежать и прийти сюда? — сгорал я от любопытства.
А Коко стояла с таким лицом, словно и не знала, что сейчас происходило. Как будто она забыла о том, как пришла сюда, неся на себе Лоринг.
— Коко забыла, что говорили голоса. Она забыла всё, поэтому оказалась в безопасности. Ведь отсюда может выйти лишь тот, кто верит в себя. Похоже, из нас троих на это способна только Коко, — грустно сказала Лоринг.
По её лицу было видно, каким ударом для неё было то, что она прорицательница. Я тоже был раздавлен. Кровь моих родителей не такая, как у других жителей племени Ритито, — Лоринг и Коко знают об этом, что они теперь будут думать обо мне?
