– Добрый, добрый день, Виктор Петрович, – ответил Григорий, поднимаясь. Ходить он начал уже дней десять-двенадцать назад и сейчас был рад приходу своего товарища, еще одной возможности вырваться из стен палаты.
Немного пройдя по коридору, Григорий с Кретовым присели на диван, стоявший в рекреации отделения. Григорий решительно начал разговор:
– Виктор Петрович, вы помните те выписки, что сделали по истории оружейного завода в Ижевске?
Кретов немного задумавшись, закачал головой:
– Да, да, в целом, помню.
– Фамилия – Федун, ведь она не почудилась мне там? Ведь была?
– Гриша, конечно, помню. И фамилия эта там была.
Сомов продолжал:
– Представляете, Виктор Петрович, тот мальчишка на перекрестке, его тоже зовут Федун! Как вам! Может быть, они родственники, и тот Федун, из Ижевска – его дед или прадед.
– Все может быть, – поддержал Кретов, которому даже пришлось сейчас интонацией немного успокаивать своего молодого друга.
Они еще немного пообщались, пройдясь по короткому больничному коридору. Уходя, Виктор Петрович заметил:
– Вот, Григорий Николаевич, и ты попал в обойму этого невероятного духовного резонанса. Кто-то его запустил, а ты откликнулся на этот невидимый духовный призыв. У духовной жизни свои законы… Не скучай.
Посмотрим, что расскажут твои Федуны. Держи меня в курсе.
Обнявшись, мужчины простились.
Через день другой Григория вновь навестил отец Сережи Федуна. Иван, так звали молодого мужчину, появлялся всегда поздно вечером, в самом конце времени, которое в распорядке работы больницы значилось как «Время посещений».
Григорий протянул руку Федуну, стремительно соскочив с постели.
– Добрый вечер, – опережая Григория, произнес гость, – как ваше самочувствие?
– Иван, привет! Давай уже на «ты». Ты, наверное, после работы всегда ко мне заезжаешь?
– Ну, да, – сконфужено ответил Федун.
Сомов улыбаясь, дал понять, что все нормально и похлопал молодого человека по плечу. Ему не терпелось задать вопрос, волновавший его последние несколько дней. Мужчины вышли в коридор.
– Иван, скажи, пожалуйста, твой дедушка или отец работали в годы войны на оружейном заводе в Ижевске?
– Бабушка.
– В смысле? – не сразу понял Григорий, в чем дело, в упор, глядя на Федуна, – бабушка что?
– Бабушка была мобилизована в первые дни войны. Оставила институт и работала до конца войны в Ижевске, – сказал Иван, чеканя каждое слово, – Тамара Григорьевна Федун.
– Вот так поворот!
Молодые люди сидели на диване, несколько мгновений молча глядя друг на друга. «Неожиданный поворот. Посмотрим, что будет дальше», – пронеслось в голове журналиста.
– За время работы на заводе бабушку наградили орденом «Знак Почета» и медалью. Она была лучшим токарем на заводе. После Победы почти сразу вернулась в Москву, закончила институт. К сожалению, Тамара Григорьевна умерла три года назад.
– А кто-то остался из ее старых подруг? – в самом конце беседы спросил Григорий.
– Да, ты знаешь есть. Ее лучшая подруга – бабушка Таня, Татьяна Ильинична Сегаль. Она работала с бабушкой в Ижевске, после этого вместе с ней перебралась в столицу. Они были очень дружны до последних дней. Я поговорю с ней.
Утром следующего дня Григорий решил поговорить с врачом. Он чувствовал себя на подъеме, травмы беспокоили все меньше и меньше.
«Домой так домой», – согласился доктор.
Домой Гришу подвозил Радик на своей машине. Ему, коренному москвичу, не стоило больших трудов довезти друга до его съемной квартиры, в которой он не был добрых полтора месяца. Все осталось, как было в тот день. Григорий уже не считал этот день трагическим, все больше соглашаясь с мыслью, что все происходящее в жизни не случайно.
Небольшой порядок в его отсутствие поддерживал в квартире Овчаренко. Он после разговора в машине пообещал помочь коллеге, когда Сомов договорится о встрече с новым очевидцем неординарного расследования, которое волновало их обоих уже несколько месяцев.
Проведя следующий день дома, окончательно соскучившись по коллегам и работе, Сомов решил как можно скорее появиться в редакции. Коллеги не знали о том, что Григорий должен был появиться на работе, но уже, видимо, давно на его рабочем столе в скромной рамочке лежала большая заметка их издания. В ней стильным языком любимой многими газеты еще со времен ее многочисленного кавалерства было рассказано о смелом поступке ее сотрудника. В тексте безошибочно угадывались яркие нотки, которыми блестяще владел Радик, иногда публиковавшийся на страницах своего издания под псевдонимом.
Все были рады видеть своего коллегу на рабочем месте живым и здоровым. Приходил «главный» и в свойственной ему одному манере сравнил поступок Сомова «с образами уходящего поколения титанов нашего народа».
На обеде, спустившись в кафе, где обедало большинство свободных сотрудников редакции, положением друга воспользовался Овчаренко. Взяв Гришу под локоток, он растолкал несколько человек, стоявших перед ними, со словами:
– Они еще не знали, что Герои России обслуживаются вне очереди.
Улыбки и легкие похлопывания по плечу стали наградами обоим друзьям. Первый день после вынужденного отсутствия выдался особенно радушным. Не очень-то и поработав, Григорий все же возвращался домой изрядно уставшим.
Свое обещание выполняли все друзья и товарищи Гриши – и новые, и старые. Через день после выхода на работу Сомову позвонил Федун. Он договорился с Сегаль о встрече и предлагал заехать за ним.
Но узнав, какой крюк предстояло им сделать по городу, погружающемуся в летаргию пробок, Сомов отказался. Свое слово держал и Овчаренко:
– Гриша, я выезжаю. У тебя буду минут через тридцать, не торопись.
Ехать предстояло на удивление недалеко. Федун дал телефон и адрес Татьяны Ильиничны, которая жила в небольшом поселке Томилино, рядом с Люберцами. Друзья быстро добрались до нужного места. Немного поплутав в поселке, они все же отыскали нужную улицу и дом.
На лай собаки в аккуратном небольшом домике загорелся свет. На крыльцо вышла одетая по-домашнему женщина. Представившись, молодые люди прошли в дом, который и внутри отличался чистотой и порядком.
– Ваня звонил нам, мама сейчас выйдет. Вы ужинали? – скороговоркой выпалила женщина, которая оказалась младшей дочерью Татьяны Ильиничны.
Через несколько минут в гостиной появилась сама хозяйка дома. Это была сухонькая, но еще бодрая старушка. Она была одета в платье, на плечи был наброшен теплый платок. Строгая прическа безошибочно выдавала школьного учителя с многолетним стажем.
– Мама, этот тот самый Григорий Сомов, который спас Сережу, правнука Тамары Григорьевны.
