– Десять.
– Хорошо, шесть.
– Марина сунула мобильник в рюкзак и заметалась по комнате. Джинсы. Свитер. Носки… где носки? Так … эти подойдут. Потом помчалась в коридор, натянула ботинки.«3ашнурую в машине».
Куртка, шарф… Вроде ничего не забыла: «Ой, ключи… где ключи?»
Она снова заметалась по прихожей, щелкая по полу концами незавязанных шнурков. Ключи нашлись в ящичке с кремами для обуви.
«Теперь – всё!»
Она обернулась и посмотрела на погром: «Ладно, вернусь, устрою генеральную уборку».
Марина ввалилась в салон машины.
– Привет!
– Привет, – отозвалась Лариса, – чУдно выглядишь, сказала она с ударением на букве «у».
– Угу, – промычала Марина, сложившись пополам, чтобы завязать шнурки. Они были противно мокрые.
– Ну что, едем?
– Едем.
Лариса вырулила на дорогу и неожиданно запела:
– Пое-э-дем, красо-отка, ката-аться-а-а, давно я тебя-а поджидал.
И ещё раз:
– Пое-э-дем, красо-отка, ката-аться-а-а, давно я тебя-а поджидал! – спели они дуэтом.
Получилось немного фальшиво, зато громко.
Ещё минут тридцать они горланили всё, что приходило на ум: от народных песен до рэпа. С последним, надо сказать, было совсем не очень. Но задорные «Е-Е» или «Е-Е» получались вполне ритмично. Две поющие тётки в машине здорово повеселили остальных участников дорожного движения. День стал намного радостнее.
Когда они угомонились, Лариса решила включить радио, чтобы заполнить эфир голосами профессиональных исполнителей.
– А чего мы так далеко тащимся? – спросила Марина.
– Я же говорю, я обшарила все букинистические лавки в городе, её нигде не было.
– Кого её? – «тупила» Марина.
– Ты, похоже, меня не слышала. Книги. Я несколько месяцев «висела на телефоне». Обзвонила все эти заведения в радиусе 100 км от города. И вот, два дня назад, мне позвонили из Ушанкино и сказали, что у них появилось то, что я ищу. На неделе я не могла поехать, сама понимаешь. Не пугайся, Ушанкино находится всего лишь в сорока километрах.
– А почему Костику именно эту книгу хочется?
– Когда-то у него была такая. То ли кто-то взял почитать и не вернул, то ли сам где-то потерял, но периодически он сокрушается об её исчезновении. Во втором случае я, конечно, сильно сомневаюсь. Он все свои книги лелеет и холит, как малых детей.
– Да, я в курсе. А что за книга?
– Сборник Пушкина.
– Раритетный?
– Нет. Тридцать шестого года издания, в тканевой обложке и с тиснением профиля поэта. Очень удачный. Думаю, что Костику приятно будет получить такой подарок на день рождения. Хоть это и не тот же самый, но… всё-таки. Ему трудно угодить с подарком. Вот и приходится быть чуткой к его воспоминаниям об утраченных любимых вещах или детских мечтах.
– Ну надо же! Это так мило, – Марина покосилась на подругу.
– Ты не ёрничай. Всё это очень серьёзно. Ты знаешь, мне одна заказчица рассказывала: у неё очень обеспеченный муж и дом «полная чаша», как говорится. Так вот, ему на дни рождения всегда дарили очень дорогие подарки, даже роскошные. Он был благодарен за них, но жена видела, что радости особой они у него не вызывают. Дорогие безделушки, да и только. Близился юбилей, и не хотелось промахнуться. Стала она ломать голову, чем бы его удивить. Вдруг она вспомнила одну историю из его детства, которую он рассказал ей, когда они только поженились. В этот период новоиспеченные супруги охотно делятся своими воспоминаниями о детстве, о юности, о мечтах.
И вот представь себе, как радовался этот взрослый, солидный человек, когда получил в подарок модель самолёта в наборе «сделай сам». Ну, знаешь, это такой конструктор с кучей мелких деталей, крошечным тюбиком клея и маленькими баночками с красками. В детстве он страстно хотел иметь именно такую модель самолёта и собрать её сам. Но, по каким-то причинам, ему её не купили. Потом мальчик стал юношей, юноша мужчиной и… мечта осталась мечтой. А самому себе, видимо, покупать было неудобно. Если бы у него был сын, то это случилось бы, но у него две дочери. Вот так.
– Да… – протянула Марина, – вот странно. Я бы взяла, да купила. Что тут такого?
– Это ты. Ты бы себе и куколку со скакалкой купила.
– А у меня есть скакалка, – призналась Марина. – И ещё я храню свои детские игрушки. Только большинство из них сломано.
– По этой части ты у нас большой мастер.
– Зато мне с подарком угодить легко.
– Ну, разве что, – Лариса резко надавила на клаксон, выражая своё негодование нервной иномарке, которая без конца «прыгала» из ряда в ряд, подрезая другие машины. – Ну, что ты ёрзаешь, болезный? – обратилась она к неизвестному водителю.
Марина хмыкнула.
– Наверное, когда мечта сбывается, то появляется пустота.
– Появляется новая мечта.
– А если у человека всё есть?
– Значит, ему пора заняться благотворительностью.
– Жаль, что мой любимый бурый медведь не сохранился, – сказала задумчиво Марина. – Он был такой огромный, лохматый, с крутящимися лапами на дощечках, а внутри него были опилки. Сдвинуть его было невозможно, поэтому я заползала на него, как на гору, иногда засыпала на нём, а иногда… писала.
– Что? – засмеялась Ларка.
– Писала. Я же совсем маленькая была, может, даже ходить ещё не умела. Видимо, он стал слишком вонюч, и бабушка его распорола, а опилками снова не набила. Вот его шкурка и потерялась. А жаль.
– Купи себе большого бурого медведя в детском мире, выпотроши и набей опилками.
– Не, это уже не то.
– Ну… – замялась подруга, – можешь его «окропить». Чуть-чуть. А то Семён не поймёт, начнёт принюхиваться…
– Больная ты, Ларка, лечиться тебе пора, – фыркнула Марина.
Уже смеркалось, когда они возвратились в город.
– Слушай, Мариш, оставь книгу пока у себя. А то вдруг Костик раньше времени наткнётся на неё. В нём иногда просыпается дедушка-следопыт. Как-то я подарок спрятала в бочке со старым хламом: ручки дверные, замки, какие-то скобы… Сто лет он никому не был нужен, а благоверному вдруг приспичило покопаться в нём.
– Нет проблем. Конечно. Может, зайдёшь? Чайку попьём. Ну, пожалуйста, а то я дичать начинаю. Работа-дом-работа-дом.
– Ну, пошли. Тем более, ты мне так и не рассказала, чем ты вчера вечером занималась.
Марина надула щёки:
– Нет, тогда едь домой.
– Поздно. Я уже покинула своё «ландо». Хочу чаю, и меня съедает любопытство.
– Смотри, чтобы оно тебя совсем не съело.
