В кабинете Кречетова на стульях у стены сидели высокий седой мужчина с выправкой гвардейского офицера и молоденькая, неприметного вида девица, некрасиво жующая жвачку.
— Ну вот и Андрей Витальевич пожаловал, — удовлетворенно кивнул Кречетов. — А это следователь прокуратуры, Георгий Петрович Сабельников. И Алевтина Ивановна Николаенко, эксперт-криминалист. Сейчас Георгий Петрович с вами побеседует, а Алевтина Ивановна пока вашу машину посмотрит. Вы же на машине?
Андрей ошарашенно кивнул. Такого поворота он не ожидал. Только вчера Кречетов удивлялся, зачем осматривать машину, если женщину никто не сбивал. Или это следователь затеял?
— Ну и что я там, интересно, должна осматривать? — недовольно скривилась Алевтина, и Андрей понял, что не такая уж она и молоденькая, похоже, ей хорошо за тридцать, просто бесцветное маленькое личико и мышиного оттенка длинные волосы, собранные в хвост, ее изрядно молодят.
— Тебя что, Алевтина, учить надо? — удивился следователь. — Травмы головы — значит, капот, стекло лобовое. Соскобы возьми, если есть повреждения.
— Неужели он, по-вашему, такой дурак, что приехал на битой машине? — фыркнула Алевтина, мотнув в сторону Андрея головой.
Ее бесцеремонность почему-то сильно его задела, и он открыл было рот, чтобы ответить, но Кречетов его опередил:
— Он не дурак, Алечка, но… Мало ли что.
Это уже не в первый раз услышанное от Кречетова «мало ли что» задело Андрея еще больше, но возмутиться вслух он снова не успел. Вытащив изо рта розовый комок жвачки, Алевтина осмотрела его внимательно со всех сторон и сказала ехидно:
— Другие люди, дорогой товарищ старший лейтенант, не делают даже того, что должны. «На фиг», — говорят. А вот зануды пытаются сделать даже то, что сто лет не нужно. И говорят: «Мало ли что».
— Да, я зануда, — кивнул Кречетов. — А тебе, Алечка, за это самое «мало ли что» деньги платят.
— Деньги? — Алевтина взвилась со стула, как разъяренный Змей Горыныч. — Да за такую зарплату, как у меня, не работать, а вредить надо.
— Вот и иди, голубка, повреди немного, — усмехнулся следователь. — Только особо не увлекайся, а то у нас тридцать седьмой год снова наступит.
Бросив на него яростный взгляд, Алевтина повернулась к Андрею, сухо поинтересовалась, что именно и где она должна осматривать, взяла ключи и удалилась какой-то неприятной, дергающейся походкой.
— Не волнуйтесь. — Сабельников пересел к столу и достал из портфеля какие-то бланки. — Больше, чем нужно, не навредит. Да и подтасовать факты не получится. Я вам задам несколько вопросов, а потом мы к месту проедем.
Андрею стало совсем муторно. Его словно подозревали в чем-то. Даже если это было и не так, он все равно чувствовал себя распоследним идиотом.
Допрос длился не меньше часа. Следователь дотошно, въедливо интересовался мельчайшими подробностями. В котором часу Андрей ехал по дороге и с какой скоростью, какая была видимость, как именно он затормозил и как занесло машину, в какой позе он обнаружил женщину и почему сам повез ее в город, а не вызвал на место происшествия «скорую» и милицию? И почему сразу же уехал из больницы. Андрей отвечал, едва сдерживая раздражение, не давая ему выплеснуться наружу. В конце концов ему показалось, что его непременно арестуют — должны же кого-то задержать, так почему бы и не его? Он уже тысячу раз пожалел, что вообще, как последний осел, заявился в милицию. Сидел бы себе смирно, так нет, понесла нелегкая. Беспокойство, видите ли, заело. Пожалел бабу. Ну, так вот тебе геморрой в подарок, законопослушный гражданин!
Вернулась Алевтина в наброшенной на плечи плохенькой кроличьей шубейке.
— Спереди все чисто, — буркнула она, нервно прикуривая от дешевенькой розовой зажигалки. — А на левой дверце борозды. Я отправила на анализ.
— Это об перила моста. Когда тормозил. И вообще! — Андрей не выдержал и повернулся к скромно помалкивающему Кречетову: — Вы же сами вчера сказали, что ее не сбивал никто!
— Ну да, — кивнул следователь. — Но ведь надо же подтвердить. Мало ли что.
«Опять «мало ли что»! — мысленно простонал Андрей. — Господи, ну почему ты не послал мне тех, которые говорят «на фиг»?»
Наконец он нацарапал внизу страницы «С моих слов записано верно» и подписал протокол. Кречетов закрыл кабинет, и все четверо спустились вниз.
Андрей ехал на своем «форде» впереди, остальные, погрузившись в обшарпанную синюю «девятку», катили следом.
Добравшись до мостика, Андрей притормозил и вышел из машины.
— Вот, пожалуйста. — Он показал подошедшим глубокую царапину на грязно-белой краске, покрывающей низенькое ограждение, и добавил ядовито: — Можете взять соскоб на анализ.
— Непременно, — буркнула Алевтина и даже не пошевелилась.
— Так, значит, то самое место?.. — оглянулся Сабельников.
Андрей пересек пустынное шоссе, посмотрел по сторонам.
— С точностью до метра не скажу, но примерно здесь.
Обочина тут была совсем узкая, можно сказать, ее совсем не было. Асфальт обрывался в неглубокий кювет, сразу за которым начинался довольно крутой косогор, поросший соснами и негустым подлеском.
— Вы уверены, что с этой стороны? — засомневался Кречетов.
— Абсолютно. Если бы она была на той обочине, я вообще не стал бы сворачивать. А если бы шла или ползла с той стороны мне наперерез, то свернул бы вправо, а не влево. У нее все пальто в снегу было, она могла просто скатиться сверху и на дорогу выбраться.
— Ну, пальто — это не показатель. Такой снег шел, что можно было вообще в снеговика превратиться. С тем же успехом она могла лежать или сидеть на обочине. Вряд ли здесь ночью оживленное движение. Но если предположить, что тело хотели спрятать… Ладно. Поглядим, что ли? — Кречетов отважно шагнул в кювет, наполненный раскисшим, ноздреватым, как серый хлеб, снегом.
— Ты что, совсем сдурел? — ужаснулась Алевтина, забавно приподнимая то одну, то другую ногу в коротеньких сапожках на высокой шпильке. — Что ты там думаешь найти, интересно?
— Я так полагаю, ее откуда-то привезли или принесли и в лесу бросили. — Кречетов стоял, хмуро покусывая ноготь и глядя на склон. — Вряд ли там били. Не могла она столько времени пролежать на снегу. Замерзла бы, сто пудов.
— Ну и дурь! Вон бочажина в двух шагах. Если хотели от тела избавиться, почему туда не бросили?
— Бочажина замерзла и снегом занесена. И вообще, если найдем этих самых «их», непременно спросим, почему, — пообещал Кречетов и отважно полез наверх. Следователь и Андрей — за ним.
— Я туда не пойду. — Алевтина повернулась и направилась к «девятке». — Охота была мокнуть. Если что — кричите.
Склон оказался в общем-то невысоким, за ним лес шел довольно ровненько. Обнаружилась и широкая тропа, по которой вполне могла проехать машина. Настоящей тропой она, надо понимать, была летом, сейчас же это было просто широкое пространство между деревьями, покрытое осевшим жухлым снегом. Разумеется, никаких следов, кроме их собственных — рыхлых и глубоких. Стояла неприятная разбухшая тишина, какая бывает в лесу во время оттепели, только изредка поскрипывали от ветерка сосны, прошумела внизу одинокая машина.
