К горлу Нэнси подкатила знакомая тошнота, но ей удалось скрыть тревогу в голосе.
— Кейт, может, не все еще прочли ваши объявления. Надо немного подождать.
На другом конце провода прозвучало тихое, разочарованное «ага», сменившееся короткими гудками.
Нэнси вернулась к столу, извинившись, что прервала рассказ.
— А на чем я, собственно, остановился? — почесал в затылке Боб Сиглоу.
— Вы рассказывали, как однажды Спайдер[1]Хачингс получил работу каскадера у Хэнка Стейнберга, — быстро напомнила ему Бесс. Ее глаза так и горели любопытством. — Он поднялся по стене дома в центре Лос-Анджелеса и…
— А-а, да-да-да… — подхватил рассказ Боб. — Он добрался до десятого этажа, где находился офис Хэнка Стейнберга. В это время как раз шло обсуждение фильма. Ну, Спайдер возьми и постучи по стеклу. Все, конечно, обернулись — а там, за окном… чья-то рожа! И это на уровне десятого-то этажа! И никакой люльки! Три секретарши и два продюсера сразу брякнулись в обморок. Кто-то открыл окно, и Спайдер влез в офис. «Привет, — говорит, — я слышал, вы ищете каскадера для съемок?» Ну, Хэнк никак не сообразит, в чем дело, но чувствует какой-то подвох. «В данный момент — нет», — отвечает он на всякий случай.
— И что дальше? — грызя ноготь, спросила Бесс.
— Дальше вот что. Спайдер Хачингс открывает окно и выходит вон…
Все за столом, включая видавшего виды адвоката Дру, ахнули.
— Те, кого не хватил столбняк, в том числе и сам Хэнк Стейнберг, бросились к окну, — продолжал Боб. — А Спайдер прикрепил под ним сетку. Лежит себе в ней спокойненько и поглядывает на всех снизу, как младенец из колыбельки. Хэнк, конечно, не устоял и подписал с ним контракт.
Нэнси слушала и смеялась вместе со всеми. Но история напомнила ей о мучавшем ее вопросе: чьи же следы она видела на чердаке Теппингтонов?
— Мистер Сиглоу, — вдруг спросила она, — а может человек вроде Спайдера Хачингса забраться через окно на чердак без лестницы?
— Такой человек может забраться куда угодно и когда угодно, — ответил Боб. — Особенно на спор или ради хохмы.
Казалось, Сиглоу мог рассказывать до бесконечности. Но после ужина Карсон Дру с другом удалились в кабинет, собираясь посмотреть студенческие фотографии.
Джорджи к полшестого утра надо было завтра на работу; она поблагодарила Ханну за прекрасный ужин и собралась домой. Бесс, услышав, что Нэнси еще собирается в особняк Фенли, тоже не стала задерживаться.
Нэнси осталась одна. Она мучительно соображала, каким образом рассказать Теппингтонам о сценарии, который она прочла. По дороге к ним она перебирала все возможные варианты.
А что, если красный дым из трубы дома Фенли и красный дым в сценарии никак не связаны между собой? А вылетевшие стекла у Теппингтонов после съемок взрыва в особняке Макколей — обыкновенное совпадение? Нет, таких совпадений не бывает. Слишком уж они явные…
Подъезжая к загадочному дому Фенли, Нэнси издали увидела Алана и Сару Теппингтон. Они сидели обнявшись на лужайке перед домом и смотрели на звезды. Но не на те звезды кино, что «сияли» на съемочной площадке через дорогу, а на настоящие, рассыпанные по черному, ясному летнему небу.
— У меня хорошие новости, — сообщила Нэнси подходя, но ее голос напугал их.
— А, это ты, Нэнси, — тихо отозвалась Сара. — Так что за новости?
— Ты нашла этого человека? — с надеждой спросил Алан.
— Пока нет, и как раз собираюсь этим заняться. Но для начала я должна вам что-то сказать.
И тут из дома донесся испуганный детский крик.
— Это Эми!
Сара вскочила на ноги. Они с мужем бросились к дому, когда навстречу им с криком и плачем уже бежала Эми.
— Что такое? Что случилось? — Сара крепко обняла и прижала к себе дочку.
Сквозь всхлипывания Эми вновь и вновь повторяла:
— Борис мертвый! Борис мертвый!
СПАЙДЕР ХАЧИНГС
Эми рыдала в голос, уткнувшись в мать.
— Тебе это приснилось, дорогая, — успокаивала ее Сара, гладя по голове.
— Нет, нет, нет! — кричала Эми, яростно мотая головой. — Я сама видела! Он мертвый!
— Где видела? — спросила Сара.
— У камина, — ответила Нэнси за Эми.
Сара Теппингтон удивленно повернула к ней голову.
Эми тем временем оттолкнула мать и побежала назад в дом. Сара, Алан и Нэнси последовали за ней.
Подойдя к двери гостиной, все трое замерли на пороге.
На полу, перед украшенным деревянной резьбой камином, неподвижно лежал Борис.
Взрослые на миг оцепенели. Потом Алан подошел к собаке, опустился на колени, прикоснулся к ней ладонью.
— Тс-с-с, — глядел он то на Сару, то на Нэнси. — Мне кажется, он дышит. Он еще жив!
Алан осторожно поднял Бориса на руки и понес к своему пикапу.
— Я с тобой, пап! — заканючила Эми.
— Хорошо. Сара, позвони ветеринару, скажи, что мы уже выехали. Кейт, наверное, не стоит будить. Расскажем ей обо всем утром.
Сара кивнула.
Пока хозяйка дома звонила ветеринару, Нэнси прошла в кабинет и налила себе чаю со льдом. Утром кабинет выглядел приветливым и безопасным уголком в особняке Фенли. Сейчас керосиновая лампа в старинном стиле отбрасывала на стены и занавески огромные зловещие тени.
— Ну, что скажешь? — только и произнесла Сара, усаживаясь в кресло-качалку.
Нэнси молчала. Тогда миссис Теппингтон откровенно сурово спросила:
— Откуда ты знала, что Борис лежит у камина?
— Из сценария, — просто ответила Нэнси.
— Что за сценарий?
— Мне попал в руки сценарий «Жуткого уик-энда», — объяснила она. — И красный дым, и стекла, вылетевшие от взрыва, и мертвая собака — все по сценарию. Я понимаю, что это звучит неправдоподобно, но тем не менее снимаются будто два фильма ужасов: один в доме Макколей, другой — в особняке Фенли.
Сара в сомнении покачала головой. Она была явно разочарована версией.
— Но с какой стати жертвой выбран наш дом? — задумчиво сказала она.
— Понятия не имею, — отозвалась Нэнси. — А вы с кем-нибудь из съемочной группы лично знакомы? Или, может, ваш муж?
— Нет. Мы даже ни с кем не разговаривали. Только с этим, как его… с Крисом Хичкоком, да еще с самим Хэнком Стейнбергом. Они оба приходили несколько раз. Месяца два тому назад, хотели снимать в нашем доме, но Алан терпеть не может Голливуд и слышать ничего не хотел об этом.
— Я в курсе, — кивнула Нэнси. — Кейт и Эми доложили. — Она, покашляв, решилась задать главный вопрос: — Надеюсь, вы правильно меня поймете… Не заметили ли вы, не был ли Алан груб с Хэнком Стейнбергом? То есть не мог ли мистер Стейнберг за что-нибудь очень сильно рассердиться на мистера Теппингтона?
