Если апачи обнаружат нас здесь, мы не сможем спасти мальчика. До сих пор нам везло. Отчасти благодаря Рокки — благодаря его опыту и знанию местности.
Тем временем мы двинулись дальше. Теперь нам стали попадаться следы индейцев. Прежде наш путь пролегал по пустынному высокогорью, куда они редко наведывались, а сейчас мы медленно спускались в долину, где водилась дичь и где в любой момент мы могли столкнуться нос к носу с апачами.
— Впереди еще одна стоянка, — сказал Рокки.
Эта тоже находилась внизу, рядом с высоким утесом, среди отлогих холмов, поросших соснами. Ее окружали огромные валуны и деревья, рядом протекал ручей. Когда мы выехали из-за деревьев к стоянке, вздымая пыль, то увидели индейцев и проворно соскочили с коней. Их было шестеро, четверо вооружены луками, у двоих винтовки.
Двое апачей везли мясо, возможно, они где-то украли корову. Третий раздавал одежду, скорее всего снятую с какого-нибудь мексиканца или с его жены — с такого расстояния мы не могли разобрать, мужская она или женская.
Неожиданно Баттлз схватил меня за руку и указал вниз. С охапками хвороста к стоянке приблизились несколько детей. По крайней мере один из них был белый — рослый мальчик лет восьми-девяти.
Он мог оказаться моим племянником. В любом случае с ним стоило поговорить.
Я ощущал свежий запах хвои и сухих иголок. От лагеря поднимался дым, слышались голоса индейцев. Я ждал, напряженно размышляя.
Если здесь были другие белые дети, этот мальчик наверняка их видел. Но что, если он уже стал наполовину апачем? Если детей крали совсем маленькими, они привыкали к индейскому быту и не хотели расставаться с людьми, которых считали соплеменниками. Разговор с, мальчиком — штука рискованная, но попробовать нужно.
Испанец поглядел на меня.
— Кажется, нам предстоит трудное дело.
— Я и не думал, что оно будет легким.
По здравому размышлению наше место было на редкость неудачным.
— Мы подошли слишком близко, — сказал Рокка. — Давайте-ка отойдем подальше в рощу. Если ветер переменится, нас могут учуять собаки.
Мы отошли назад и отыскали небольшую ложбину, окруженную деревьями и скалами. Это было идеальное укрытие от апачей, а заодно и от ветра.
Но меня не оставляла тревога. Когда я бродяжничал один, мне не о ком было беспокоиться, и если я попадал в переделки, то сам и выкручивался. Теперь же ситуация была совершенно иной, потому что эти парни приехали сюда, только чтобы помочь мне. Если с ними что-нибудь случится, виноват буду я, и никто другой. Тем не менее мы были здесь, и нам предстояла работа.
— Рокка, — сказал я, — возможно, чтобы мальчика оставили одного?
— Вряд ли. Зависит от того, сколько он живет с ними и насколько они ему доверяют. Может, и есть шансы, но мало.
— Он ведь должен знать всех детей на соседних стоянках?
— Должен. Слухи распространяются быстро, а дети апачей слышат разговоры взрослых. Во всяком случае, когда я был ребенком, я знал почти все, что происходит вокруг.
Пока что мы не готовы были к каким-либо действиям, поэтому мои спутники растянулись на земле и задремали, а я опять поднялся на утес, чтобы еще раз осмотреть стоянку.
В лагере индейцев царило спокойствие. Женщины, как обычно, хлопотали по хозяйству, рядом играли малыши. Один из воинов, недавно вернувшийся в лагерь, сидел скрестив ноги перед входом в вигвам. Сутулый, но мускулистый индеец примерно моего возраста. У него был новенький винчестер, который он держал под рукой. Они не расслаблялись даже здесь, в своем убежище.
Через некоторое время меня сменил Испанец, а я расположился отдохнуть под деревом.
Проснувшись, я с трудом сообразил, где нахожусь. Я устал как собака, и если обычно я сплю чутко, просыпаясь от малейшего шума, то сегодня меня сморил крепкий сон.
Первое, на что я обратил внимание, пробудившись, была тишина. Костра мы, естественно, не разводили. Быстро сгущались сумерки. Приближался вечер.
Некоторое время я продолжал лежать, вслушиваясь в тишину. Потом поднял голову, огляделся. Недалеко от меня лежало седло, его было достаточно хорошо видно в скудном свете уходящего дня. И никаких звуков, кроме легкого шелеста листьев над головой.
Правая рука автоматически скользнула к винтовке, ладонь сомкнулась на ложе. Один выстрел, и апачи слетятся сюда как мухи на мед.
Я осторожно скинул одеяло, подтянул под себя ноги и перекатился на колени. Взглянув туда, где должен был находиться Джон Джей Баттлз, я различил под одеялом очертания его фигуры. Он спал… по крайней мере, я так решил.
Рокки не было видно, только скомканное одеяло там, где ему полагалось находиться. Мы расположились в некотором отдалении друг от друга: это обеспечивало свободу маневра в случае нападения индейцев.
Я помедлил еще секунду, потом вскочил и одним прыжком достиг деревьев, где спрятался в тень. Все было тихо.
Тем не менее я знал, что это не простая предосторожность. Кто-то ходил возле нашего лагеря, а мы были слишком близко к апачам, чтобы спать спокойно. И все же я помнил, что апачи обычно не нападают ночью и в сумерках, ибо считают, что душа убитого ночью обречена вечно скитаться в темноте.
Вдруг я уловил какое-то движение рядом со мной.
Луны на небе не было, только звезды. Видны были только смутные очертания деревьев, а то и отблеск звезды на дрожащем листе.
Место, где располагался наш лагерь, показалось мне колдовским — горы, утесы, пропасти, обломки скал среди деревьев и обволакивающая их ночная тьма.
Я медленно опустил приклад на землю. На поясе у меня висел охотничий нож, такой острый, что им можно было бриться; кстати, иногда я так и делал. Но надеялся я не на нож, а на свои руки, сильные и мускулистые благодаря тяжелой работе. Я ждал, готовый к любому поединку.
Вновь повторилось беззвучное движение, даже не движение, а намек. Я почувствовал чье-то дыхание… всего лишь дыхание, и поспешно выставил руки перед собой.
Нечто неуловимое проскользнуло между моими руками. Я попытался схватить это нечто… пальцы коснулись чьих-то волос и… все пропало.
Баттлз проснулся и сел.
— Телль? В чем дело?
— По-моему, призрак, — тихо ответил я. — Кто бы это ни был, я не хочу, чтобы он посчитал нас врагами.
Но вокруг снова стало тихо.
Часа через два, на рассвете, мы обнаружили множество следов. Отпечатки сапог маленького размера. Женщина. Она ходила вокруг лагеря на цыпочках. Я почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки, и Рокка понял, что мне не по себе.
— Что с тобой? — спросил он. — Боишься?
— Вспомнил… кое-кого, ее уже нет в живых, — сказал я. — Но это не ее следы. Хотя и похожи: такие же маленькие и быстрые ножки… Но она мертва.
