Мы переправились через Канейдиан, в это время года русло реки почти полностью пересохло, и направились на запад, держась подальше от берега, чтобы не пересекать бесчисленные ручьи, но иногда вынуждены были спускаться вниз и ехать по песчаному руслу, по которому, извиваясь, бежал узкий поток воды. Когда рассвело, мы преодолели уже несколько миль.
Я ехал впереди, выписывая широкие зигзаги, разведывая дорогу, и по следам пытаясь прочитать сложную книгу жизни пустыни. Большинство отпечатков принадлежало отарам овец из Боррегос-Пласа и бизонам.
Дождь усилился, и я вывел повозку из русла. В этих краях не угадаешь, когда узенький ручеек превратится в бурный, кипящий поток. Все зависело от того, сколько дождей выпало в верховьях реки.
Мы отъехали от реки примерно на милю. Сначала я уловил движение в зарослях ивы впереди и ниже по склону, а потом увидел двух всадников. На таком расстоянии узнать их не смог, а они на нас даже не взглянули.
Не раздумывая, я спустился с холма и нашел их следы. Эти двое устроили себе укрытие на берегу реки чуть выше тропы и, похоже, долго в нем сидели. Очевидно, они поджидали нас. Заметив, что мы свернули с дороги, покинули свое убежище.
Кто устроил нам засаду, которая не удалась по счастливой случайности? Если бы не тяжелые облака на горизонте и мое опасение, что по руслу может хлынуть дождевой поток, мы спокойно попали бы в западню, и неизвестные перестреляли нас, как куропаток.
Они прятались за густыми ветвями деревьев, прорубив в них амбразуры, открывающие широкую линию огня. Первыми выстрелами сняли бы меня и одного из повозки, а оставшиеся никуда бы от них не делись.
Люди были с Запада, я понял это по тому, как они держались в седле, да и подобные укрытия им, наверное, приходилось сооружать впервые. Я тут же начал прикидывать, кто бы это мог быть.
Их наверняка наняли. Кто же из тех, кого можно нанять, находился в окрестностях Форт-Гриффина или Форт-Фантом-Хилла?
Имена, которые вспомнились, не прибавили мне оптимизма. Каждый из них мог доставить кучу неприятностей.
Шагом ведя коня по зеленому склону холма, я думал, что же случится, если все кладоискатели прибудут к Кроличьим Ушам одновременно. Удастся ли нам добраться первыми?
— Кто были те люди? — спросил Лумис, когда я подъехал к повозке.
Значит, он их заметил.
— Охотники… охотники на крупную дичь, мистер Лумис, а мы — в роли дичи.
— Они ждали нас? — недоверчиво спросил он. — Кто они?
— Кто-то нанял их устроить засаду. Они хорошо знают свое дело. На этот раз нам повезло, но рассчитывать на авось больше нельзя. Когда я согласился сопровождать вас, мистер Лумис, мне и в голову не пришло, что такое возможно, однако придется отправиться за этими охотниками. Либо я уберу их, либо они уберут нас.
Он не возражал. По замечаниям Лумиса я понял, что его беспокоят два вопроса: кто заплатил деньги и кто убийцы. Я не мог ответить на них, но знал, что мы попали в переделку. Лучший способ не дать неизвестным убить нас — найти их первыми.
Дождь продолжался. Река заметно поднялась, хотя бурлящего дождевого потока не было. Мы тронулись дальше, держась на некотором расстоянии от берега. Незадолго до полудня свернули и поехали по течению ручья Пунта-де-Агуа. Чтобы избежать засады, нам приходилось держаться открытых мест и в то же время стараться не быть заметными издалека. Не простая задача.
Мой жеребец прошел вдвое большее расстояние, чем повозка. Мы держались севернее правого берега ручья и разбили лагерь на ручье Лос-Редос в полумиле от впадения его в Пунта-де-Агуа.
Путники почти не разговаривали. Все были измотаны трудным и долгим переходом, а Лумис выглядел угрюмым и злым. Мы напоили лошадей и стреножили поблизости. Я расстелил одеяла для Пенелопы, затем отошел подальше от костра и выбрал место для ночевки под отвесной скалой, где никто не мог на меня напасть и откуда просматривался весь лагерь.
Мили через четыре ручей отклонялся на запад, однако утром мы двинулись на север. Я надеялся, что этот маневр собьет с толку людей, готовивших нам засаду, потому что самый удобный путь к Кроличьим Ушам и Ромеро лежал по берегу ручья. Но дальше Пунта-де-Агуа сворачивал на север, там-то и можно к нему опять выйти.
По-прежнему я ехал впереди и обследовал местность. Дождь прекратился. Хотя склоны холмов оставались мокрыми и скользкими, продвигались мы быстро. Конечно, убийцы ждали нас где-то в засаде. Но где? Если б догадаться, то можно было бы самим на них напасть.
Мы резко свернули на запад по направлению к ручью Рита-Бланка, а когда доехали до него, остановились перекусить. Лумис все время сердито поглядывал на меня, потом зашагал к вершине холма.
— Если он не будет вести себя осторожнее, — заметил я стоявшей рядом со мной Пенелопе, — то долго не протянет.
Однако тревожил меня не Лумис, а Флинч. Этот парень был загадкой. Хитрый, спокойный, молчаливый, он ни во что не вмешивался, только наблюдал и примечал. Пару раз я застал его за разглядыванием следов. Сейчас Флинч собирал хворост для костра. Около ручья валялось много высохшего плавника. Флинч ходил бесшумно, словно дикое животное, ни разу не наступив на сухую ветку, не пошевелив ни кустика. Сухая ветка может треснуть под копытом лошади либо коровы, но никогда под оленем или каким-то другим диким существом, вот и Флинч двигался очень тихо и незаметно.
Случайно ли он оказался поблизости, когда Лумис искал помощника? Он не говорил, что знает эти края, однако я был уверен, что Флинч здесь свой человек.
Пока мы с Пенелопой беседовали, вернулся Лумис и недовольно посмотрел на девушку.
— Пенелопа! Подойди сюда!
Она повернулась с гордо поднятой головой.
— Мистер Лумис, я не позволю разговаривать со мной подобным тоном! Вы мне не отец и не опекун.
Лумис рассвирепел так, что будь Пенелопа поближе, возможно, ударил бы ее. Мгновение он сердито глядел на нее, затем строго сказал:
— Я бросил все свои дела, чтобы приехать сюда и помочь тебе. И вот благодарность?
Надо признаться, она здорово его отшила.
— Мистер Лумис, я очень признательна вам за заботу и благодарю вас за нее, однако это не дает вам права вмешиваться в мою жизнь. Если мы найдем золото, я возмещу все ваши потери.
При этих словах Лумис побагровел.
— Ты слишком много болтаешь, — вспыхнул он.
— Если вы имеете в виду, что она слишком много болтает о золоте Натана Хьюма, — произнес я как бы между прочим, — то ошибаетесь. До сих пор Пенелопа ни разу не обмолвилась о нем, и если уж на то пошло, в этих краях каждый второй знает историю с караваном. Ставлю последний цент, что и Флинчу она известна. — Я посмотрел на Флинча.
Он спокойно выдержал взгляд и ничего не сказал, однако о золоте знал наверняка.
— Мне достаточно было услышать ее фамилию, как все стало ясно.
