Видеть эту картину было более чем отрадно. Эрик колдовал у печи так торжественно и сосредоточенно, будто танцевал ритуальный танец. Его темные вьющиеся волосы были перехвачены кожаным шнурком, а карие глаза цвета только что вылупившихся из кожуры каштанов сверкали, как у шамана.
Мик остановилась, любуясь этой картиной. Как он красив! Какое проникновенное лицо, какое совершенное тело! Лучше бы ей об этом не думать. Ведь сегодня она уедет, а этот красавец-дикарь останется наедине со своей лагуной…
Эрик спиной почувствовал присутствие Мик и обернулся. На ней была его «гавайская» рубашка. Она достигала колен и оставляла открытыми стройные ноги Мик. Сейчас, когда на Мик не было ее вызывающего наряда, она выглядела совершенно по-другому: гораздо скромнее, изящнее и… неизмеримо сексуальнее.
С лица Мик окончательно исчезли следы косметики. Без туши и яркой помады девушка казалась совсем юной. На вид ей можно было дать лет двадцать. И зачем только женщины портят себя этой гадостью? — подумал Эрик, но мыслей своих не озвучил. Мик едва ли понравятся его слова. А зачем ему конфликтовать с ней сейчас, когда он решил… Впрочем, еще рано говорить с ней об этом. Лучше завести этот разговор после завтрака, когда она окончательно проснется…
— Привет! — весело поздоровался Эрик. — Завтрак уже почти готов. Наверное, ты хочешь умыться?
— Да. И еще покурить. Утро без сигареты — не утро.
— Господи! — изумился Эрик. — Да ты еще и куришь!
— Подумаешь, — насупилась Мик. — Не вижу в этом ничего плохого. Это касается только меня. Мое ведь здоровье…
— А ты знаешь, что…
— От рака легких умирают в основном курящие? — невозмутимо закончила Мик. — А целоваться с курящей женщиной все равно что с пепельницей? Мог бы быть и пооригинальнее, Эрик.
Эрик нахмурился.
— Хочешь губить свое здоровье — губи, — недовольно проворчал он. — Только не в моем доме. У меня не курят.
— Подумаешь, — пожала плечами Мик. — Все побережье в моем распоряжении. Надеюсь, это не твой дом?
— Мой. Мне принадлежит часть этой земли.
— Ты предлагаешь мне отплыть на соседний моту, чтобы затянуться утренней сигаретой? — язвительно поинтересовалась Мик.
— Ладно, — раздраженно бросил Эрик. — Кури, где хочешь. Лишь бы я этого не видел и не чувствовал запаха… Может, ты еще и пьешь?
— И пью, — кивнула Мик, с трудом сдерживая улыбку. Ворчащий Эрик был презабавнейшим зрелищем.
Он махнул рукой и отвернулся к печи. Мик только сейчас заметила, что печь расписана теми же картинками, что были вырезаны на спинке стула. Они наверняка должны что-то символизировать. Но сейчас лучше не задавать Эрику лишних вопросов.
Она вышла на улицу и вдохнула свежий утренний воздух. Океан был так же гладок и ясен, как и вчера. На аквамариновом небе — ни облачка. Погода обещала быть хорошей. Мик улыбнулась самой себе и извлекла из пачки одну из немногочисленных сигарет.
Ничего, утешила она себя, в городе куплю еще. Правда, уезжать по-прежнему не хотелось.
Мик с наслаждением выкурила сигарету и вернулась в дом.
— Ну и где здесь умывальник?
— Выйди на улицу и сверни налево, — буркнул Эрик.
Нехитрая конструкция, сооруженная из досок и маленького металлического бачка, была, по всей видимости, именно тем, что искала Мик. Она умылась и вернулась в дом. Эрик уже накрыл на стол, разложив по мелким глиняным тарелкам кашу и хлеб. Мик с аппетитом принялась за еду. Недоставало только кофе.
— Я не пью кофе. В нем нет ничего полезного, — объяснил ей Эрик.
— По-моему, это вкусный и бодрящий напиток, — ответила Мик и получила вместо кофе кружку кокосового молока.
— Выпей-ка лучше это, — предложил ей Эрик. — Напиться кофе ты сможешь и у себя на родине…
Мик погрустнела. Мысль об отъезде удручала ее все сильнее, по мере того как этот отъезд приближался. Странно, но она совсем не думала о том, что увидит Лаэрта, хоть мысль о разлуке с любовником до отъезда была довольно болезненной…
Мик послушно выпила стакан прозрачной жидкости. А вообще-то, ничего. Но кофе им все равно не заменишь…
— Ну что же, — произнесла Мик, покончив с завтраком. — Спасибо тебе за гостеприимство. — Она натянуто улыбнулась, и Эрик сразу заметил, как поблекла ее улыбка. — Может быть, ты задумаешь прилететь в Америку? И тогда я постараюсь отплатить тебе гостеприимством.
— Послушай, Мик… — Он посмотрел на нее так, что Мик почувствовала: сейчас он скажет ей нечто серьезное. — Вчера я погорячился, отказав тебе в интервью. Если ты забудешь обиду и останешься у меня на несколько дней, я расскажу тебе о том, как я живу. И покажу свое маленькое, но необыкновенно красивое царство. Свою лагуну…
Мик почувствовала, как сердце заходится от стука, а внутри начинает бурлить какое-то неведомое течение. Он позволяет ей остаться! Он расскажет ей о своей жизни! Он передумал! Мик испугалась, что выдаст свои эмоции, и постаралась отреагировать настолько сдержанно, насколько могла:
— Спасибо, Эрик! Если бы ты знал, как выручил меня… Я постараюсь не подвести тебя и написать всю правду…
Она была похожа на обрадованного ребенка. Эрик не смог сдержать улыбки. Не зря он разрешил этой девушке остаться… Кто знает, может быть, она поможет ему скрасить одиночество, которое уже целый год давит на него и угнетает…
Правда, стоит ли привыкать к хорошему? Через несколько дней она уедет, и… он опять останется один-одинешенек. Если, конечно, не считать его любимой лагуны и соседа Риокаа, старого выпивоху, которому Эрик обязан этой победе на конкурсе фигурок…
Мик заметила тень, пробежавшую по смуглому лицу Эрика. Что это с ним? Уж не делает ли он ей одолжения? Может быть, Эрик привык жить здесь в одиночестве, а она вторгается сюда непрошеной гостьей? Нет, Мик не хотела быть навязчивой. Радость и восторг, обуявшие ее, угасли, и Мик, сжав под столом руки — это решение далось ей непросто, — произнесла:
— Эрик, я не хочу, чтобы из-за моей статьи ты чувствовал себя плохо. Если ты не хочешь этого, давай оставим все, как есть. Я не приму жертв.
— Какие жертвы, Мик! — Эрик не на шутку перепугался, что она, неправильно истолковав его решение, уедет. — Ей-богу, мне не составит труда готовить еду на двоих и показывать тебе окрестности. Может, ты все еще обижена на меня?
— Нет, ну что ты, — успокоила его Мик. — Ты ведь объяснил мне, почему повел себя так со мной…
— Так ты останешься?
Мик не успела ответить. В дом ворвались отвратительные звуки, похожие на сигнализацию, которую устанавливают в машинах. Мик вздрогнула. Что бы это значило? Кому приспичило приехать в это тихое место…
— Боже мой! — воскликнула она, вскакивая со стула. — Кажется, я знаю, кто это!
Мик выбежала из дома и пригляделась к спуску, у которого она вчера тщетно дожидалась Пита. Она не ошиблась в своих предположениях — на вершине холма стоял джип, возле которого суетился и махал руками Пит. Увидев Мик, он крикнул:
