— Ну, ничего, — сказал он, присаживаясь на траву. — Будем искать снова.
— А что мы искали-то? — поинтересовался Агамемнон. — Здесь должно было быть что-то конкретное?
— По легенде Валуй был одним из первых некромантов, — грустно поведал Тензор. — Он и еще несколько основателей школы составили своего рода библию. До наших дней дошли лишь намеки на ее истинное содержание.
— Может, эти пергаменты?
— Должна быть книга, — закусил губу Петр. — Толстая большая книга в уникальном переплете. Я, конечно, посмотрю, что мы здесь откопали, но вряд ли это что-то, имеющее отношение к «Слезам Тьмы».
— Гламурненько, — хмыкнул Агамемнон. — Надо же, «Слезы Тьмы»!
— Владеющий знанием из этой книги может устроить новый Потоп, — объяснил Тензор. — Только не из воды, из слез кровавых. Чувствуешь разницу?
— Ага, — опешил Агамемнон, и его воображение немедленно включилось. — Слез людских? — уточнил он.
— Без разницы, — пожал Петр плечами. — Крысы тоже умеют плакать.
— Слышь, Григорий, — начал было Агамемнон, но замер с открытым ртом. Палий исчез. На траву падала его длинная лунная тень, а самого Гриши не было. Из пустоты доносился звон монет.
— Гриша! — крикнул Агамемнон.
— Чего?! — раздраженно отозвался нумизмат, и монеты звякнули, отброшенные его рукой. — Ну, чего тебе?
Его силуэт медленно появился на траве рядом, начал темнеть, пока, наконец, не превратился в знакомого Гришу Палия. Агамемнон, застыв с раскрытым ртом, следил за странной эволюцией.
Тензор рассмеялся.
— А вы действительно везучие, — сказал он. — Надо же, с первой попытки нашли! А я-то думал, что легендарный Овал Призрака — обруч какой-нибудь. Это и есть артефакты, ребята! А ну-ка, Гриш, подними монетку, которую только что выбросил.
Через мгновение Палий исчез снова.
— Найдем, — уверенно объявил Тензор. — С вашим везением мы точно найдем «Слезы Тьмы»!
В гостиничном номере Петр сделал еще одно удивительное открытие. Найденные пергаменты оказались страницами «Слез». Многие даже шли по порядку.
— Двадцать две, — дрогнувшим голосом сообщил Тензор. — Черт, всего двадцать две!
— А сколько должно быть?
Петр прикрыл глаза, откинувшись на диван.
— Восемь тысяч шестьсот пятьдесят восемь, — ответил он после молчания. — Чертова дюжина, помноженная на число Зверя.
Гриша присвистнул.
— До старости будем искать! — пробурчал он.
— Зато, какой фронт работы, — заметил Агамемнон.
— Верно, — открыл глаза Тензор. Он поднял со стола Овал Призрака и, подбросив его на исчезающей, но и тут же появляющейся ладони, кинул монету Агамемнону. — Держи, — сказал он. — Весь улов, кроме пергаментов — ваш, как и договаривались. Надеюсь, удовлетворены?
Гриша дрожащими руками сгреб к себе гору монет.
— А когда следующая экспедиция? — сипло спросил он.
— Скоро, — ответил Тензор. — Очень скоро.
Агамемнон же молча смотрел, как медленно тает в воздухе его рука с Овалом.
«Дорога чудес, — подумал он. — Мы вышли и идем по этой дороге. Куда же заведет нас она?»
3
Сегодня дорога завела их за столик кафе в торговом центре. Свела с ненормальным Андреем Симоновым и огорошила перспективой участия в оживлении мертвой девушки.
На улице было холодно. Порывистый ледяной ветер швырял в лицо колючий снег.
— Клоун, чертов! — пробурчал Гриша, застегивая пуховик. — Достали меня его выходки!
— Ты о чем?
— О Тензоре, о ком же. Устроил шоу: а предать, а убить…? Ну, какой ты мне скажи, из этого Симонова убивец?
Агамемнон пожал плечами.
— То-то и оно, — сказал Гриша. — Да и что ты, Тензора не знаешь? Показуха одна. Кого это он убивать собрался?
— Я что-то тебя не пойму, — ответил Агамемнон. — Ты же сам хотел денег, машину, монет своих коллекционных полные мешки. Ты все получил. Чем же ты теперь не доволен?
— Многим, — ответил Палий. — Прежде всего, самим собой.
— Поясни.
— Все очень просто, — объяснил Гриша. — Когда у меня денег не было — я их страстно желал. Когда каждая монета в моей коллекции была событием, я млел в предвкушении. А что сейчас? У меня две коробки монет стоят не разобранных. И не говна какого-нибудь, раритетов, которые днем с огнем не сыщешь. Когда такое было, а?
— Ты потерял смысл жизни? — усмехнулся Агамемнон.
— А ты — нет?
— А я никаких сделок не заключал.
Гриша, помолчав, сплюнул себе под ноги. Месяц назад Тензор предложил им постоянное сотрудничество. Агамемнон лежал дома с температурой и поэтому никак не мог повлиять на решение друга. А оно было стремительным и необратимым. Гриша, окрыленный открывшимися перспективами, немедля подписал контракт.
— Ну и дурак, — сказал Агамемнон, узнав о случившимся по телефону. — А вдруг он и есть дьявол?
— Не говори ерунды, — испугался Гриша.
— Ну, готовься, — хихикнул Агамемнон.
— К чему?
— К геенне огненной, — рассмеялся Агамемнон. — К чертям и к сковородке с маслом.
Расстроенный Палий бросил тогда трубку, а сейчас, по прошествии месяца, шуток на этот счет вообще не переносил.
— Может, он и в правду — дьявол, а? — кутаясь в дубленку, спросил тоскливо нумизмат. — Как думаешь?
Агамемнон не успел ответить.
Из раздвижных дверей появились Тензор и Симонов. Первый оживленно оглядывался. Видно было, что он доволен результатами встречи. А вот второй шел, глядя под ноги, понурив плечи, маленький, жалкий, какой-то пустой. Словно там, за столиком в кафе Тензор выпил из него всю силу воли.
«Может, Тензор и правда дьявол?» — подумал Агамемнон.
— После договорим, — шепнул он Грише.
Александр Смагин
1
Этот парень Сане не понравился сразу. Гондона чуешь за версту. А этот явно был из них, гондонистых, но старательно косил под интеллигента. Во-первых, обращение «уважаемый». Да за такие слова, в некоторых местах сразу по морде бьют. Без сюсюканий.
— Пройти можно? — нагло интересуется. Мол, я тоже крут, но просто с девушкой, понял?
Саня зашел в кафе за пирожными. Они с утра ничего не ели, все трое. Больше всех страдал, конечно, сам Саня. Поэтому, хамоватые типы, которым в нерабочее время Сашок с удовольствием объяснял, кто они такие и откуда родом, сейчас его не сильно волновали. Он смотрел на вожделенный пакет с пирожными и мысленно уже впивался зубами в эклер.
