— Даже во времена тхагов? Но вы помните, тхаги нередко втирались в доверие к будущим жертвам. Тхаг убеждал несчастного в своем расположении к нему и иногда даже становился его закадычным другом. Между тем самым главным для тхага было выбрать наиболее подходящее время и место для намеченного убийства и ограбления.
— Все не так просто, — вздохнул мистер Бикулла. — Существовал также и религиозный мотив, и, хотя мои познания в этой области скудны и поверхностны, я все же убежден, что тхаг относился к так называемой жертве с подлинной сердечной теплотой и искренностью.
— И все же это всегда заканчивалось убийством и ограблением, — сказал сэр Симон. — Я не отрицаю, что убийство носило религиозный характер, я даже не сомневаюсь в этом. Но не только религиозный. Так тхаги зарабатывали себе на жизнь.
— Возможно, они считали, — сказал мистер Бикулла, — что достойны вознаграждения за свои действия. Я ко всему этому отношусь точно так же, как и вы, но сами тхаги относились к своим действиям как-то иначе. Я их не защищаю, а просто пытаюсь разобраться.
— Тхаги поклонялись богине Кали. Я бы не сказал, что мне симпатична эта богиня.
— Тем не менее она символизирует одну из важнейших сторон жизни. Разрушение так же естественно, как созидание. Шива, ее муж, олицетворял жизненную силу, а черная богиня Кали, танцующая на его спине, — смерть. Они неотделимы друг от друга, сэр Симон.
— По-моему, не стоит так красиво изображать смерть.
— Но почему же? Вы, англичане, представляете смерть костлявым стариком с длинной бородой, который незаметно подкрадывается к человеку. А индусы видят смерть в образе темнокожей женщины, танцующей, смеющейся и болтающей ногами в воздухе. Разве ваш седобородый старик более правдоподобен?
— Мы с детства привыкли к этому образу.
— А в Индии люди с детства привыкали к тхагам, пока Слимэн их не уничтожил. И тхаги не были бородатыми стариками, ковыляющими по дорогам, напротив, они были молоды и здоровы. Например, на вашей картине…
— Я ее продал в числе других, хотя денег за нее все еще не получил.
— Очень жаль. Но вы, несомненно, помните, что делает предводитель тхагов на этой вашей картине: он бросается на жертву сзади, накидывает петлю из своего пагри на голову несчастного, а босой ногой упирается в его спину, одним резким движением натягивает пагри и сворачивает жертве шею. Ваш седобородый старик, к тому же, наверное, страдающий ревматизмом, вряд ли смог бы так быстро отправить человека на тот свет.
— Думаю, обычный метод убийства был более простым. Тхаги душили врагов, используя тюрбан, тетиву или веревку.
— Чтобы ловко и безболезненно свернуть человеку шею, надо быть профессионалом, — сказал мистер Бикулла немного меланхолично. — Истинные мастера своего дела справлялись голыми руками.
— Откуда вы все это знаете? Я прочитал все книги на данную тему.
— Вы, очевидно, читали «Рамасиану» Слимэна и Фрайра, а он скуп на детали… Или Форбеса, который тоже не лучше…
— Но Шервуд и Торнтон намного интереснее, да и написали они немало.
— Они допустили массу ошибок.
— Почему вы так говорите? — сказал сэр Симон, начав сердиться.
— Во-первых, они не знают того, что я только что вам рассказал, — как тхаги сворачивали шею. Но вы бы и сами смогли такое совершить. Вы худой, и у вас длинные ноги. Длинные ноги — это самое главное. Я вам докажу.
Мистер Бикулла встал и отодвинул стул. Затем поднял левую ногу и согнул ее так, что в колене она образовала прямой угол. Медленно поднял колено вверх, к груди, а его ступня с поджатыми пальцами приблизилась к паху. Он оказался на удивление гибким, его бедра были поразительно узкими и длинными, колено прижатой к груди ноги находилось почти под ключицей.
— У вас тоже получится, — сказал мистер Бикулла. — Встаньте и попробуйте.
— Сорок лет назад получилось бы, — ответил сэр Симон, — но, боюсь, сейчас я слишком стар для таких упражнений.
— Попробуйте, — повторил мистер Бикулла и через минуту воскликнул: — Вот! Я же говорил вам. У вас получилось не хуже, чем у меня. Самое важное — это длинные ноги, бедра. А теперь встаньте позади меня, снова поднимите ногу и прижмите колено к моей спине. Обхватите мой лоб руками и слегка сожмите пальцы.
— Я не могу выполнить все в точности, — смутился сэр Симон.
— Прижмите сильнее колено… Взгляните в зеркало, сэр Симон! Не забавная ли картина, как вы считаете?
В длинном зеркале шкафа красного дерева отражались сэр Симон, немного смущенный, но готовый свернуть шею своему партнеру, и мистер Бикулла, слегка отогнувшийся назад, — зрелище не менее забавное, чем брачные игры лягушек. Сэр Симон, вспыхнув и откашлявшись, поспешно вернулся в свое кресло.
— Это любопытно, но лишь как эксперимент, — сказал он, — однако опыт показал, что я слишком стар для умелого тхага. Моя жертва сбежала бы раньше, чем я успел бы соединить руки на ее лбу.
— Надо суметь одновременно обхватить лоб жертвы руками и поджать колено, — сказал мистер Бикулла. — Но для ловкого и натренированного молодого человека это совсем не сложно.
— Больше всего меня интересует, где вы взяли эту информацию. Я полагал, что знаю все источники.
— Если не возражаете, я налью вам бренди, — сказал мистер Бикулла. — После такой гимнастики вам, наверное, хочется отдышаться.
— Да, пожалуйста, но только немного. Так вы расскажете мне?
С минуту, а то и больше мистер Бикулла потягивал бренди в молчаливой задумчивости. На щеках и на лбу обозначись глубокие морщины, на лице отразилась вся тяжесть его дум. Из груди вырвался вздох, похожий на стон, и он сказал:
— Я нарушу обещание, данное отцу, если расскажу это вам. Но, в конце концов, почему бы и нет? Он запретил мне говорить кому-либо об этой рукописи, но я не знаю, по какой причине. Мой отец, при всей своей религиозности, не брезгал участием в сомнительных предприятиях, если те обещали успех. Так что, может быть, он похитил рукопись. Потому, возможно, и желал, чтобы никто о ней не знал.
— Что же это за рукопись?
— Ладно, — сказал мистер Бикулла, который вдруг снова почувствовал прилив сил, — поставил пенни, ставь и фунт! Я вам все расскажу. Это была небольшая рукопись, всего страниц шестнадцать. Она называлась «Признание приговоренного к смерти Ханумана Чанда, тхага из Санкала. Записано и переведено Ф. Дж. Нисбетом в Джабалпуре, 1832 г.». Основная часть рукописи довольно нудная, в ней перечисляются скучные подробности его знакомства с неким ростовщиком, Сазанкой Моханом Дасом, которого он на протяжении двух недель сопровождал в путешествии, прежде чем совершить убийство. Это было невыгодное дело, потому что Сазанка Мохан Дас оказался тем, что называют rara avis,[16] то есть «гол как сокол». Этого ростовщика обманули клиенты, он был почти нищ. Но затем следует на редкость интересный отрывок: Хануман Чанд описывает сам акт убийства своего друга, и мистер Нисбет прилагает небольшой рисунок, где наглядно показано, что тхаг не пользовался никаким оружием, кроме собственных рук и колена. По словам Ханумана Чанда, этому он научился у отца, который очень ревностно относился к своей профессии и пользовался самым изысканным методом. Вот и все сведения, которыми я обладаю, сэр Симон.
