— Погоди, идем домой, не надо на людях давать волю эмоциям, а то эта толпа никогда не разойдется. Как я понимаю, все собрались оплакать тебя, а ты жива и здорова. Вот и хорошо. Пусть для собравшихся людей это будет счастливым воскрешением, — с этими словами Облом повел меня домой. По дороге я все равно плакала и вспоминала Люсю…
— А теперь расскажи мне, что это за история с костюмом? Каким образом он оказался на погибшей девушке?
— Вчера, перед поездкой в аэропорт ко мне заходила Люся, моя сослуживица и подруга. Ты должен ее помнить. Мы весной к ней в гости заходили. Помнишь?
— Такая светленькая, худенькая. Хорошая девушка, она мне тогда понравилась. Я тогда у нее в гостях, по-моему, нечаянно весь торт съел, а она сказала, что это даже очень хорошо, поскольку она сидит на диете.
— Да, да, это она. Перед тем как ехать встречать Карлоса, мы с ней перебирали тряпки, хотелось произвести на иностранца достойное впечатление. Перебрали весь гардероб. Люсе понравился мой розовый брючный костюм. Она предложила мне его надеть, но я отказалась. За последние месяцы я набрала в весе несколько килограммов, и костюм мне стал маловат. Худеть я не собираюсь, эти три лишних килограмма придают моей фигуре пышность и выразительность. И потом, я не мазохистка, изнурять себя диетами не буду, и ради чего? Ради нескольких сантиметров в талии? Я в балете выступать не собираюсь.
— Наконец-то услышал из твоих уст достойные слова. Знаешь, графу Каллиостро приписывают такую фразу: «Самое лучшее в жизни или незаконно, или аморально, или ведет к ожирению».
— Не радуйся, это твой порок, а мне до ожирения еще далеко. Так вот, Люся извлекла из шкафа костюм и предложила остановиться на нем. Я отказалась и дала ей его померить. Костюм сидел на ней как влитой. Ей захотелось его купить, я не возражала. Зачем мне вещь, которая мала? Люся переодеваться не стала и в этом костюме ушла.
— Вы вышли не вместе?
— Нет, она вышла минут за двадцать до меня. Я с переодеванием задержалась, да и одежду нужно было обратно в шкаф повесить. А Люся куда-то спешила, то ли она в парикмахерскую записалась, то ли в гости торопилась, не помню, но меня ждать не стала. А костюму очень обрадовалась, деньги обещала в зарплату отдать.
— Теперь уж не отдаст.
— Не отдаст… Да черт с ними, этими деньгами. Если бы я знала, что так все кончится, вообще бы этот костюм не покупала.
— Слушай, а ты что, все костюмы подписываешь?
— Ты о квитанции в кармане? Я сдавала его в ателье, чтобы мне подкоротили рукава. Не знаю, почему я эту бумажку не выкинула, — смутилась я, у меня действительно есть такая привычка скапливать в карманах разный хлам: талоны на проезд, чужие визитки, билеты. Плохая привычка, но я никак не могу от нее избавиться.
— Ира, а вы ведь с Люсей были похожи.
— Ты думаешь? Разве что в общих чертах. Хотя… У меня даже один раз спросили, не сестры ли мы. У нее стрижка на мою похожа. Фигура такая же. Она немного худее и чуть выше, сантиметра на полтора. Очки солнцезащитные мы с ней в одном магазине покупали. Сначала я купила, а потом она собезьянничала. Я еще злилась тогда, почему не купила другую модель. Нет, взяла такие же очки. Теперь-то уж что…
— Знаешь, у меня складывается впечатление, что тебя намеренно не хотели допустить в аэропорт. Посуди сама: сперва портят твою машину, прокалывают шины, затем сбивают тебя на дороге.
— Меня?!
— Да, я думаю, они обознались и перепутали Люсю с тобой. Костюм, очки, фигура. К слову, ты в этом костюме где-то появлялась?
— Да, я пару раз в нем появлялась в брачном агентстве. Кстати, когда отсылала Карлосу фотографию, на снимке я была в этом костюме. Еще на работу как-то в нем приходила. Может, еще куда-то…
— Короче, засветилась, где только могла… — задумчиво пробормотал Облом. — Они приняли Люсю за тебя. Если это так, то им нужен Карлос.
— Карлос?! Им?! Я думала, что просто какая-то девица стянула у меня жениха.
— Он, ты говорила, богат?
— Так он мне писал.
— Вполне возможно, его похитили с целью выкупа.
— У меня? У меня ничего нет! И я не собираюсь торговаться за мешок с котом.
— Причем здесь ты? Похитители будут торговаться не с тобой, а с его родственниками. Даже скорее всего торговаться не будут, а вынудят Карлоса отдать распоряжение перечислить кругленькую сумму на какой-нибудь счет в банке. Хотя возможен вариант, что кто-то из команды похитителей поедет в Лиссабон за наличными, но это маловероятно, через банк удобнее. Нечто подобное уже было: жениха заманивают, затем изолируют, а потом деньги перебрасывают из одного банка в другой, а то и в третий — следы заметают. Ну, а когда дело выгорит… или не выгорит… Финал один.
— Ты хочешь сказать, что жизнь Карлоса на волоске?
— Не исключено. Нет, пока он никому ничего не перечислил или не отдал распоряжение перечислить, ему ничего не грозит. Так что, думаю, время есть. Теперь сам собой возникает вопрос: к кому обратиться с пропажей Карлоса? В милицию?
Я пожала плечами, вспомнив Бориса. Был бы он нормальным человеком, еще вчера бы позвонила ему, но как представлю, какую канитель заведет, как будет бурчать, что жить ему мешаю, порчу процент раскрываемости, так не то что обращаться — вспоминать тошно.
Глава 7
Но как говорится, не поминай лиха. Не успела я так подумать о родном братце, как в дверь довольно требовательно позвонили. Я с надеждой на хорошие новости отправилась открывать дверь: вдруг это Карлос, живой и невредимый, но не тут-то было — на пороге стоял мой братец с лицом темнее грозовой тучи.
— Жива?!
Ей-богу, мне показалось, он был разочарован. Ну да я привыкла к подобной реакции, он вечно мной не доволен: ему не нравится мой образ жизни, мои друзья, поклонники. История «любви» с Карлосом ему вообще поперек горла встала, он почему-то думает, что предполагаемое замужество с иностранцем может повредить его карьере. Чушь! Но мой братец такой, и никуда от него не деться — родственников не выбирают, с ними приходится мириться всю жизнь. Хотя наше с ним сосуществование нельзя назвать миром, скорее затяжной войной с короткими перемириями.
— Жива?! Вижу! Так какого черта меня выдернули с дачи? Выкроил выходной, чтоб старикам помочь, тебя ведь родители не допросятся. Все я!
— Я, что ли, огород буду перекапывать? — огрызнулась я. — Ты приехал, чтобы напомнить мне о дочернем долге?
— Нет, это бесполезно — ты никогда на дачу не ездишь. Я здесь по другому поводу. Звонили из управления, просили приехать — чертовщина какая-то! — чтобы опознать тело. — Борька внимательно на меня посмотрел.
— А я откуда знаю, с какой радости тебя вызвали? Примчался! Ничем тебя порадовать не могу. Жива, как видишь.
— Нет, ты просто ненормальная, если такое буравишь. Мне позвонили и доложили — мою сестру размазал по асфальту какой-то джип, и тебя смогли опознать только по костюму. Ты можешь представить, что я пережил, когда несся к тебе. До последней минуты надеялся…
