— Барами, — продолжил Питерс жестко, — избавь меня от пустых заверений. Запомни одну простую вещь: мы с тобой не друзья и никогда ими не были. ЦРУ купило тебя за американские доллары, — говорил американец, глядя на Барами с легким презрением, — и не рассказывай мне сказки о своей чести и вере в Аллаха. Ты служишь нашему золотому тельцу, так будь добр — выполняй его команды.
Барами, удивленный оскорбительной прямотой Питерса, схватился за висевший на поясе кинжал, но в ту же секунду щелкнул предохранитель нацеленного на него пистолета.
— Негоже псу рычать на хозяина, — процедил Джонатан Питерс, взводя курок.
В диалог вмешался до этого сидевший поодаль и наблюдавший за ними Хаттаб.
— Господин Питерс, — обратился он к Джонатану на чистом английском, — опустите пистолет.
Питерс поставил пистолет на предохранитель и убрал его в подмышечную кобуру. В это время Хаттаб на фарси что-то бросил Барами, и тот, подскочив со своего места, недовольный, вылетел из комнат.
— Теперь мы можем поговорить в более спокойной обстановке, — отметил Хаттаб, усаживаясь рядом.
Питерс только кивнул в ответ.
— Если быть честным, — продолжил Хаттаб, — вы зря тратите свое время и деньги на Барами. Подведший вас единожды, он подведет и второй раз.
— Положим, это не исключено, — с сомнением и интересом ответил Джонатан.
Хаттаб довольно ухмыльнулся:
— Барами — старый волк. Он может скалиться и рычать, но уже не способен кусать. Вкус крови он забыл. Скажу прямо: ваш план заранее обречен на провал, можете мне поверить.
— Хм, — произнес Питерс, — я полагаю, у тебя есть альтернатива, не так ли?
Хаттаб пригладил бороду.
— Если только на долгосрочную перспективу, — начал он. — Вы, американцы, выступая против России, действуете не в том направлении. Пытаясь выставить ее в негативном свете перед другими странами бывшего Советского Союза, вы не сможете поставить ее на колени. Будем объективными: русских вообще на колени не поставить. Но, — Хаттаб поднял указательный палец, — у России всегда было одно слабое место — это Кавказ. Поднимите народы Кавказа «на священную войну», тогда вы получите яблоко раздора в самой России. И здесь ставка на религию — движение в верном направлении, господин Питерс.
— Вы умный человек, — только ответил Питерс, — но пока я не услышал предложения.
— Я учился у вас в стране. США — государство больших возможностей. Вы ведь так говорите? Мне нравятся США, господин Питерс.
— Безумно рад, — с явной иронией ответил Джонатан Питерс.
— Вы действительно готовы вкладывать деньги, чтобы поставить русских на колени? — прямо спросил Хаттаб.
— Более чем!
Тогда Хаттаб достал из внутреннего кармана фотографию человека, облаченного в форму генерала Советской армии. Лицо его выражало стремление действовать, глаза светились жизненным огнем и жаждой безграничной власти. Такой взгляд Питерс мог узнать из миллиона.
— Кто это? — спросил Питерс.
— Джохар Дудаев. Выведите Араба на него и вы всколыхнете Кавказ и развяжете жестокую кровопролитную войну внутри России. Подумайте над предложением.
Хаттаб вышел из дома, оставив Джонатана Питерса одного.
Глава: 2000 год
Дачный поселок «Жуковский», полночь
Дверь дома на несмазанных петлях поддалась, издав натужный скрип.
Перешагнув валявшийся в прихожей мусорный пакет с пустыми бутылками из-под спиртного, генерал-лейтенант Константин Сергеевич Кривошеев прошел в зал, осматриваясь по сторонам, дабы не наступить в валявшийся повсюду мусор: от фантиков конфет до банановой кожуры и пустых бутылок.
В зале горит экран телевизора: по одному из спутниковых спортивных каналов показывают бои без правил. На кожаном диване посреди комнаты развалился голый мужчина крепкого сложения. Видимые из-за спинки дивана его плечи и шея покрыты множественными шрамами от ножевых ранений и затянувшихся пулевых отверстий. Рядом с мужчиной, устроившись калачиком под боком, словно маленький котенок, мирно посапывая, спит обнаженная девушка, миниатюрная блондинка по имени Анжела.
Мужчина берет с пола початую бутылку водки «Финляндия» и хорошенько к ней прикладывается, даже не поморщившись.
Кривошеев уверен, что он не заметил его прихода.
Но мужчина вдруг говорит:
— Я бы предложил вам присесть, товарищ генерал, — и ставит обратно на пол бутылку водки, — но у меня тут слегка не убрано.
— Сержант, — Кривошеев проходит в глубь зала и, смахнув с одного из кресел пустые пакеты от чипсов, усаживается, — я никогда не жду особого приглашения. Если мне что-то нужно, я беру и делаю это.
Мужчина напрягся. «Сержант» — давно забытое обращение, всколыхнувшее тяжелые воспоминания, которые он на протяжении многих лет старался заглушить алкоголем. Получалось плохо, но он, как профессионал, старался преуспеть, не задумываясь ни о чем другом.
В мыслях мелькают фрагменты:
…взрыв гранаты, прозвучавший неожиданно. Двое дозорных, которых взрывом подбросило вверх, словно игрушечных солдатиков…
…яркий свет, ударивший в лицо…
…бесконечные избиения моджахедами, отрабатывавшими на нем приемы с оружием…
…затхлый воздух, полный вони испражнений…
Эту вонь он так и не смог забыть.
«Сержант» толкает в бок блондинку.
— Что? — недовольно спрашивает спросонья Анжела, приподымаясь на локте.
«Симпатичная девушка с тонкими чертами лица», — отмечает про себя Кривошеев.
Писаная красавица пушкинских романов о любви, какой предстала Ариадна Шенгелая в роли Татьяны Лариной из кинофильма «Евгений Онегин». Хрупкая, изящная, воздушная, легкая, женственная.
Девушка потирает маленькими кулачками заспанные глаза.
— Анжела, давай уматывай, — только произносит мужчина, — чтобы через пять минут я тебя тут не видел.
— Не поняла, — растягивая мелодичным голосом последнюю «а», недовольно говорит Анжела, а ее взгляд, полный недоумения, направлен на мужчину. — Что означает уматывай?
Даже в этот момент движения девушки были утонченными и плавными. Анжела собирала немногочисленные разбросанные вокруг дивана предметы одежды с чувством и достоинством. Закончив, она, семеня на носочках, выскочила из комнаты.
— Здрасьте, — только успела бросить девушка, задержавшись перед Кривошеевым, — арестуйте этого подонка.
На что Константин Сергеевич, улыбнувшись, просто кивнул.
— Как же ты так, Миша? — спросил Кривошеев, когда Анжела скрылась на втором этаже дачного дома. — Старший лейтенант, боевой офицер, государственные награды… и опустился до банального пьяницы.
