Банда не ожидал такого оборота дела и удивленно оглянулся на Самойленко. Тот стоял, с интересом разглядывая незнакомца, будто недоумевая, откуда тот взялся.
— Интересно, о чем? — нашелся-таки Банда, отнюдь не выразив особой радости.
— Может, я все же войду?
— Заходите, — Банда, не опуская пистолета, пропустил «федерала» во двор, снова тщательно запер все засовы и только после этого указал куда-то в глубь темного двора:
— Пойдем, сядем.
— Александр, вы пистолет уберите, — голос полковника был удивительно мягок и доброжелателен. — Я не вооружен. Да и не воевать пришел.
Банда, конечно, знал, что их внимательно слушают, что на них давно собрали обширнейшее досье, но обращение по имени этого совершенно незнакомого человека все же подействовало на Сашку.
Поставив пистолет на предохранитель, он засунул его в карман.
— Ну вот, так наш разговор получится более спокойным, — полковник сохранял полное самообладание, и это понравилось Сашке — ему импонировали выдержанные люди. — Я, конечно, прошу извинения за столь поздний визит, но ведь вы все равно не спите, правда?
— Конечно.
— Добрый вечер, Николай, — поздоровался тем временем полковник и с Самойленко, пожав ему руку. — В доме все спят уже?
— Да.
— Ну и хорошо. Где бы мы могли поговорить?
Ребята отвели гостя к своей лавке, и Котляров заметно оживился, увидев початую бутылку водки и закуску:
— О, да мы хорошо сидим!
— А то вы не знаете? Небось, слушали в своей машине, о чем мы здесь с Колей беседовали, — съязвил Банда, но вдруг, сам не понимая почему, предложил полковнику:
— А вы присоединитесь?
— С удовольствием, — Котляров даже потер руки, наглядно демонстрируя это самое удовольствие.
— Коля, будь другом, раздобудь еще стакан.
Когда водка была разлита и Банда нарезал еще огурцов, полковник поднял свой стакан и, обведя взглядом парней, произнес:
— Знаете что, ребята? Давайте выпьем за наше знакомство. Я скажу честно — все эти дни мы были по разные, как говорится, стороны баррикад, но я хочу отдать должное — ты. Банда, извини, но под этим именем мы тебя лучше знаем, поэтому я, если позволишь, так тебя и буду называть, ты, судя по всему, парень не промах. И мне действительно приятно поговорить с тобой, увидеть тебя воочию, а не подслушивать. Ну, ты понимаешь меня, я думаю.
— Я понимаю, не волнуйтесь. Я все уже давно понял… Впрочем, вы… Степан Петрович? Я правильно запомнил? Так вот. Вы, Степан Петрович, наш гость, а тост предлагается за нас, так что не вижу причин, чтобы не выпить.
— Ек, — подхватил Самойленко, опрокидывая в себя водку.
Когда все выпили, Котляров снова заговорил:
— Я представляю, Банда, какие чувства ты можешь испытывать ко мне и к моей организации… Да, мы пытались тебя убрать, ты не ошибся… Извините, господин журналист, — неожиданно повернулся он к Самойленко, — диктофона у вас с собой, надеюсь, нет?
— Есть, — почему-то покраснел Самойленко.
— А вы его не включайте, пока мы беседуем, хорошо?.. Так вот, — он снова обратился к Банде. — Да, мы, точнее, наша организация пыталась тебя убрать. Для этого я, собственно говоря, и нахожусь здесь. Я был изначально против такого решения, но у меня, черт возьми, тоже есть начальство. Оно-то и отдало приказ о вашей ликвидации. Между прочим, к нападению на тебя здесь, в Сарнах, я не имел ни малейшего отношения.
— К чему все эти извинения, Степан Петрович? — нахмурился Банда, не в силах разгадать игру «федерала». Он даже нервно оглянулся, всматриваясь в темноту, — опасаясь, не является ли внезапный визит этого типа частью плана штурма дома.
— Это я к тому говорю, чтобы ты меня лучше понял. Мне совсем не хочется твоей смерти. А кроме всего прочего, она бы уже не повлияла на ход операции, так как первоначальный смысл всего плана безвозвратно утерян. Операция «Большаков» по большому счету провалена. Но даже после провала операции необходимо замести следы, а ты — главный след. Поэтому твоя смерть неизбежна.
— Это я знаю и готов…
— Точнее, была неизбежна, — перебил Банду Котляров. — Была неизбежна до сего момента.
— А что же такого потрясающего случилось в этот момент? — сарказм Банды был совершенно очевиден. Он не верил полковнику и даже снова демонстративно вытащил из кармана пистолет.
— Мне в голову вдруг — благодаря вам! — обернулся он к Самойленко, — пришла замечательная идея. При ее реализации и овцы будут, как говорится, целы, и волки сыты.
— И что же это за идея?
— Думаю, вас это крайне удивит, но… Я предлагаю тебе. Александр, работать с нами.
— То есть? — Банда действительно от удивления открыл рот.
— То есть я получаю поддержку своего начальства, и бывший старший лейтенант Вооруженных Сил Александр Бондарович становится старшим лейтенантом службы безопасности. Стаж службы в общий срок для пенсии тебе зачтется. Ты ее как бы продолжишь. Операция, таким образом, будет закрыта, Алина вернется к родителям, никаких следов уничтожать более не придется.
— А зачем я вам нужен, черт побери?
— Для детальной разработки и осуществления нашей следующей операции.
— Какой еще операции? — Банда не мог прийти в себя от изумления, и до него с трудом доходило все, сказанное Котляровым. — Что это за операция? Что от меня будет нужно? Разве я могу что-то для вас сделать? Да и вообще, почему я должен вам верить?
Он вдруг снова подозрительно огляделся по сторонам, прислушиваясь к ночной тишине.
— Не беспокойся, никто без моего приказа ничего здесь не посмеет сделать. А я такого приказа, поверь, не отдавал… — Котляров вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. — А насчет задания и новой операции ты что-нибудь сможешь узнать только после того, как согласишься с моим предложением. Это будет логично, не так ли? Ну а что ты можешь сделать, то, я думаю, многое… Сам посуди — сколько нам пришлось с тобой возиться? Да еще пока и безрезультатно… Ведь если ты откажешься, неизвестно, чем это наше противостояние обернется.
— Как-то неожиданно все это… — Банда задумался, пытаясь лихорадочно просчитать все плюсы и минусы внезапного предложения «федерала».
— Конечно. Думай. Только учти, что времени на раздумья у тебя очень мало. Мой шеф поставил передо мной задачу решить исход операции к вечеру завтрашнего дня. Я ее решу в любом случае. Но мне, чтобы убедить шефа в необходимости столь нестандартного решения, тоже нужно какое-то время, понимаешь?
— Да.
— Так что не обижайся, но додуматься до чего-либо ты должен никак не позже, чем к утру.
