I
— Эй, слышь, курить есть?
— Не курю.
Все произошло по предельно простой, слишком узнаваемой схеме. Но именно хрестоматийность ситуации чуть не стоила Банде жизни. И Сарны запросто могли стать его последним пристанищем, утратив репутацию тихого райцентра и пополнив еще одним неопознанным трупом — результатом ночной поножовщины — список нераскрытых преступлений.
Их было трое. По виду — типичные местные алкаши, не так давно вернувшиеся из армии и за год-другой успевшие спиться от постоянного безделья. В спортивных штанах, футболках и кроссовках самого дешевого пошиба, заросшие, нечесанные, и в стельку пьяные, эти трое казались воплощением наиболее типичных черт местной «золотой» молодежи. Не хватало, пожалуй, только папиного «Москвича» со зверски задранным кверху задом за счет установки нештатной рессоры, безжалостно залепленного наклейками, со множеством «прибамбасов» в виде дополнительных зеркал, люка и спойлеров. На такой обалденной «тачке», часто со специально сорванным глушителем, очень престижно прибывать на дискотеку к районному Дому культуры, а потом полночи гарцевать по соседним деревням, выискивая свадьбы и танцы, и приводить в неописуемый восторг работниц животноводческого комплекса в возрасте от шестнадцати лет и старше.
Впрочем, все это лирика. А в ту секунду Банда не успел, да и не желал, заниматься анализом местных типажей. Просто, зная о последнем писке моды среди «красавчиков» этого городка — «наширяться» или обкуриться всякой гадостью перед выходом из дома на ночные приключения, Банда ускорил шаг.
Он нес бутылку итальянского шампанского, купленную специально для Алины в единственном на весь городок «ночнике», и теперь проклинал себя за то, что дернул его черт переться через парк, всего на какой-то километр сокращая дорогу домой.
Связываться с этими придурками он не имел ни малейшего желания, да и шампанского, ради которого он и проделал весь путь, было жаль.
— Не курю, — соврал он на ходу и в ту же секунду вдруг с ужасом обнаружил, что подносит ко рту зажженную сигарету, а тонкая ткань нагрудного кармана рубашки слишком уж заметно обтягивает «Мальборо» в твердой пачке.
Все. Теперь «приключений» не избежать.
— Не куришь, значит?
Один из троицы, самый маленький и щупленький, но, видимо, самый «заводной», встал со скамейки и, пьяно покачиваясь, неверными шагами стал приближаться к Банде, распаляя себя и своих дружков.
— Значит, не куришь, да? Ты, козел! Ты чо, нас не уважаешь? Ах ты, падла! Сейчас узнаешь, кто в этом городе хозяин…
Внезапно Банда заметил, как пристально и зорко следят за ним двое других. Слишком уж трезвый взгляд. Страшный взгляд. Хищный взгляд.
— Так что, сука, не куришь?
Ни одного слова, ни одного мягкого звука украинского говора. Ни одного из местного жаргонного выражения. Слишком уж «по-рязански» наезжал на него мнимый алкаш.
И Банда вдруг все понял. Но было поздно. Резкий удар ногой по почкам острой болью пронзил тело Банды, тут же разлившись тягучей, прерывающей дыхание волной, от которой слабеют руки и вдруг подкашиваются ноги.
«Эх, пропустил!» — мелькнуло у Банды в голове.
Профессиональный был удар.
Но тут же последовал еще один, на этот раз в лицо. Непослушные руки, инстинктивно дернувшиеся поставить блок, чуть-чуть не успели, и краем сознания, как будто со стороны, Банда отметил, что падает, слетая с узкой асфальтовой дорожки и проваливаясь в черную пропасть классического нокаута.
Последнее, что он успел заметить перед падением, — как дружно и резко вскочили те двое с лавки, на ходу выдергивая выкидные ножи. Это его и спасло.
Близость смерти, ее холодное дуновение всегда действовало на Банду возбуждающе. Откуда брались у него в критические моменты резервные силы, он и сам не знал. Наверное, организм просто умел мгновенно вырабатывать и выбрасывать в кровь большое количество адреналина.
Едва коснувшись спиной травы, Банда почувствовал себя в полном порядке: болевой шок уже прошел, голова прояснилась и снова обрела способность быстро и четко воспринимать реальность, а тело — действовать автоматически, инстинктивно выполняя то, что являлось наиболее рациональным.
Упав, Банда не успел еще и сообразить, как ему защититься, а тело уже перекатилось в сторону.
Банда увидел, как именно на то место, где он только что лежал, обеими ногами приземлился его противник. Если бы там оказалась спина Банды — перелом позвоночника был бы обеспечен.
Но теперь инициатива принадлежала ему, и Банда нанес ответный удар ногой под колени, сбивая «алкаша» с ног, и, вскочив, тут же «отключил» парня мощным ударом по шее.
Теперь нападавших оставалось двое. Но сейчас это были совсем не те спившиеся местные, за которых он принял их несколько минут назад. Совершенно трезвые, тренированные, с ножами в руках, с безжалостным блеском в глазах — это были профессиональные убийцы. В вечерних сумерках Банда только сейчас смог присмотреться к ним повнимательнее и в одном из нападавших без труда узнал участника памятной «теплой» встречи в заброшенной бухте под Севастополем. Сомнений быть не могло — ФСБ вычислило его даже здесь.
«Ты, парень, оказался в этой игре лишним…» — так, кажется, ему было сказано тогда.
Он сумел доказать им, что лишним не будет, в какую бы игру его ни вынуждали играть…
* * *
Они неслись по ночному шоссе — от моря, подальше от Севастополя, от той страшной бухты.
Подальше от всех своих бед и приключений.
Банда, притормозив, пытался остановить кровотечение, накладывая жгут чуть повыше раны.
— Давай помогу! — попыталась дотянуться до его левой руки Алина. — Черт, не достаю…
— Ничего, я сам.
— А куда мы едем, Саша?
— Куда? — он улыбнулся одними глазами, зубами потуже затягивая жгут. — Домой, Алинушка. Домой!..
— Домой?!
— Конечно!
— А разве эти люди были не из КГБ? — Алина всматривалась в Банду с нескрываемым изумлением, испугом и полным непониманием того, что с ними происходит. — Разве они здесь не для того, чтобы отвезти нас домой?
— Не из КГБ, допустим, а из ФСБ скорее всего…
— Да хоть от черта лысого!.. Саша, что происходит? Почему, за что они хотели тебя убить? Что ты им сделал, ты можешь мне сказать?
— Алинушка, ты, главное, не волнуйся. Меня убить не так просто, многие об этом мечтали. — Банда постарался как можно более ласково и ободряюще улыбнуться девушке. — Это очень запутанная история, в которой я и сам еще толком не разобрался…
