Пожалуй, ключевой вопрос – выбор подходящей системы отсчета для описания того или иного движения тела. Эйнштейн на основании общей теории относительности был убежден, что все системы отсчета в принципе являются равноправными, и исследователь может выбрать любую, которая ему больше подходит. Руководствоваться нужно лишь математическим удобством и целесообразностью.
Ленард, напротив, считал, что при выборе системы отсчета нужно руководствоваться чувством «простого, здорового человеческого понимания». То, что предлагал Эйнштейн, выходило за рамки этого чувства, было абсолютно непонятно верному рыцарю классической физики. Он жаловался, что Эйнштейн не может или не хочет понять его возражения.
Наблюдавший за развитием этого научного спора Герман Вейль в октябре 1920 года сделал достаточно жесткий вывод: «Ленард просто не в состоянии понять суть учения Эйнштейна» [Schönbeck, 2000 стр. 22].
Все же нужно отдать должное Ленарду: хотя в своей последней работе он достаточно резко критиковал эйнштейновский принцип относительности, но по форме критика оставалась в рамках научного спора. Не было ни перехода на личность противника, ни антисемитских замечаний, которыми полны работы Ленарда в эпоху Третьего Рейха. Тем не менее, продолжать полемику с человеком, который не может понять суть нового подхода, было неразумно. Поэтому на новые нападки Ленарда Эйнштейн публично больше не отвечал.
«Теория относительности Эйнштейна как научный массовый гипноз»
Капитуляция Германии в ноябре 1918 года стала для Ленарда, как и для миллионов его сограждан, настоящим шоком. Ничто внешне не предвещало катастрофы, ведь в ходе войны практически ни один вражеский солдат не ступал на немецкую землю. Как и многие немцы, Ленард объяснял поражение предательством правящих элит и, прежде всего, кайзера Вильгельма, бежавшего за границу и бросившего свой народ в трудную минуту [Schirrmacher, 2010 стр. 156].
Эйнштейн олицетворял все, что ненавидел и презирал Ленард. Убежденный пацифист, Альберт не подписал «Манифест девяноста трех» и не одобрял участие Германии в мировой войне. Он ощущал себя «гражданином мира», не проявлял никакого патриотизма, что для националиста Ленарда было возмутительно. Эйнштейн с первых дней приветствовал демократическую Веймарскую республику, которую консерватор и монархист Ленард считал «еврейским господством». Кроме того, физик Эйнштейн ставил теорию выше эксперимента и готов был легко расстаться с краеугольными камнями классической науки, если они не вписывались в новую теорию. А тут еще ненавистные Ленарду англичане сделали автора общей теории относительности буквально всемирно известным человеком.
Мы уже упоминали о неудавшейся попытке экспериментально проверить выводы общей теории относительности во время солнечного затмения 1914 года. Тогда Эрвин Фройндлих с двумя сотрудниками был интернирован в России как представитель враждебного государства и не смог произвести нужные измерения. Следующее полное солнечное затмение должно было состояться 29 мая 1919 года. Его можно было наблюдать в Южном полушарии. О том, что директор астрономической обсерватории в Кембридже Артур Эддингтон[38]готовит две экспедиции для проведения соответствующих наблюдений, Эйнштейн узнал в 1917 году. Из-за войны контакты между учеными воюющих стран были сильно ограничены. В марте 1919 года одна из экспедиций английских астрономов направилась в Бразилию (город Собрал), а другая – на один из островов, расположенных возле африканского материка (остров Принсипи).
Фотография звезд вблизи Солнца во время затмения. Показаны смещения от расчетных положений
Снимки, сделанные во время солнечного затмения, подтвердили эффект, который следовал из теории Эйнштейна: луч света, проходя мимо Солнца, отклоняется под воздействием гравитационного поля светила на величину, предсказанную общей теорией относительности.
Эти результаты Эддингтон докладывал на заседании Королевского общества 6 ноября 1919 года. Эйнштейн узнал об этом триумфе своей теории еще раньше – из телеграммы голландского друга Хендрика Лоренца,[39]отправленной 22 сентября: «Эддингтон нашел отклонение звезд на солнечном диске предварительно между девятью десятых секунды и удвоенной величиной» [Sugimoto, 1987 стр. 56].
Телеграмма Лоренца Эйнштейну
Альберт тут же поделился радостью с матерью, отправив ей открытку, которая начиналась словами: «Дорогая мама, сегодня радостное известие. Х. А. Лоренц прислал телеграмму, что английская экспедиция действительно доказала отклонение света Солнцем» [Sugimoto, 1987 стр. 57].
Сообщение Эддингтона произвело настоящую сенсацию, о теории Эйнштейна писали газеты всего мира, новость обсуждали на улицах, в пивных, на вокзалах…
Эйнштейн не очень любил публичность, но быстро понял, что против прессы выступать бесполезно. Любое его высказывание тут же попадало в газеты, любой его поступок становился предметом обсуждения. В письме другу Максу Борну от 9 сентября 1920 года он сравнивал себя с царем Мидасом: «Как у персонажа из сказки все, к чему он прикасался, превращалось в золото, так и у меня все становится криком газет» [Born, 1969 S. 59].
Фото Эйнштейна на обложке «Иллюстрированной газеты»
Портреты Эйнштейна печатали крупнейшие журналы и газеты мира. Так, «Берлинская иллюстрированная газета» в номере от 14 декабря 1919 года поместила фотографию ученого на первой странице [Sugimoto, 1987 стр. 60].
Такая популярность имела и оборотную сторону: она сделала великого физика мишенью для недоброжелателей и сторонников иных политических взглядов. Да и среди физиков не было единства в отношении принципа относительности. В этом смысле Ленард не был одинок.
Пауль Вайланд
