– Детям.
– Некоторым из коллег.
– Любому, кто заслуживает презрения (неуважительное использование неформального «ты» – само по себе оскорбление).
Несмотря на то, что язык стал менее формальным, француженка не может не уважать границы vous: после почти пятнадцати лет уговоров («Пожалуйста, перейдем на «ты», – упрашивает мой муж) девушка нашего племянника просто не может обратиться к нему никак иначе, чем используя формальное «вы». Она знает, что неформальное tu может быть слишком рискованным, а вот с vous у нее не будет никаких проблем.
Как у американки, у меня был carte blanche на ошибки в обращениях. Но если вначале я неловко пыталась сообразить, к кому обращаться на «вы», к кому на «ты», и ужасно сердилась на тех, кто называл меня Madame, то позднее я стала ощущать определенный комфорт в уважительном расстоянии и анонимности формального языка. Он устанавливал границы. Создавал чувство приватности. Как небольшой дорожный указатель для определенных людей, который так деликатно гласил: «Не входить». Мне было настолько комфортно, что, когда я услышала, как кто-то зовет меня по имени, после долгих лет, в течение которых ко мне обращались просто «мадам», я почувствовала, что это какое-то вторжение в мое личное пространство, и даже вздрогнула.
Француженка растет с этой точностью языка, ясным и конкретным образом определяющей границы ее взаимоотношений. Стоит ли удивляться, что в основе ее взаимоотношений с окружающими лежат сдержанность и благоразумие?
Жизнь в обществе: внешний круг
Как-то раз я отвезла приехавшую ко мне погостить американскую подругу в Шартр. Увидев его булыжные мостовые и волшебные замки, она воскликнула: «Точь-в-точь как в Диснейленде!» Мы, американцы, настолько привыкли к имитации, что путаем ее с оригиналом – и наоборот. В каком-то отношении мы утратили ощущение настоящей жизни в местном сообществе, а ведь именно благодаря ей Франция кажется нам такой очаровательной. Пусть она размером с Техас, но во Франции 36 000 мэров, управляющих бесчисленными регионами, округами и областями, и все они, как матрешки, содержат в себе группы еще более мелкой, крепко переплетенной жизни местного сообщества. Француженка живет внутри группы, в густонаселенном городском лесу со своей культурой и торговлей, со своей особой историей. Она поддерживает взаимоотношения со всеми, кто ей полезен – мясником, булочником, свечником, – и непрерывность этих взаимоотношений – принцип ее повседневной жизни.
«Ты обращаешься ко мне на «вы». «Вы»! … Негодная, как ты могла написать такое? Как это холодно! … Адовы муки – ничто! Змееподобные фурии – ничто! «Вы»! «Вы»!»
НАПОЛЕОН БОНАПАРТ В ПЕРЕПИСКЕ С ЖОЗЕФИНОЙ
Эти отношения располагаются на внешней стороне ее круга общения, и без них ее жизнь была бы лишена советов профессионалов, привносящих искусство в повседневность. И поэтому в манере, которая заставила бы вечно занятого, привычного к полуфабрикатам американца поморщиться, она инвестирует во все эти отношения: с булочником, который накануне воскресной суеты обязательно откладывает для нее горячий свежий батон pain aux noix et le comté (хлеб с грецкими орехами и сыром конте). С почтальоном, который доставляет ее почту и в дождь, и в жару, и во время нескончаемых почтовых забастовок. С фермерами на местном рынке, которые указывают ей на свежайшие продукты, рассказывают, как приготовить рагу из телятины с фисташками, и записывают в долг, если ей не хватает наличности. С владельцем местного бутика, который приглашает ее на закрытый сезонный показ. Или с хозяином кондитерской, предлагающим ей замечательный кусок темного шоколада, который поднимет настроение в дождливое утро.
Как и четкие границы, обрисованные употреблением «вы», эти взаимоотношения требуют определенного уважения и соблюдения формальностей. Если нарушите их – сами будете виноваты. Как-то рано утром в Париже я увидела владелицу кафе, которая с шумом поднимала тяжелые металлические ставни, закрывавшие вход в ее заведение. Я спешила и отчаянно нуждалась в чашке эспрессо, и отрывисто спросила хозяйку своего парижского места для завтраков – petit dejeuner, – когда откроется кафе. Она спокойно обернулась, все еще держа в руке ключ, и с полуулыбкой, но твердо ответила: «Сначала мы говорим: «Простите, мадам. Здравствуйте, добрый день!» И только потом спрашиваем, когда откроется кафе». Я стояла пристыженная. Забавно: француженка может быть бунтаркой в душе, но при этом оставаться ярым приверженцем некоторых общепринятых мелких формальностей.
Из записной книжки француженки: ты/вы
Подумай, прежде чем начать говорить. Сделай паузу, чтобы оценить эмоциональное пространство между собой и окружающими. Всегда старайся говорить меньше. Культивируй и уважай свои отношения с людьми, с которыми взаимодействуешь. Умей прикусить язык, слегка. Пользуйся своей силой благодаря тому, что держишь ее при себе.
Француженка – это закрытый клуб, состоящий из одного человека
Я общалась с одной из своих ближайших подруг-француженок почти десять лет, прежде чем узнала, что она принадлежит к знатному семейству, владеющему целой вереницей величественных полуразрушенных chateaux, рассыпанных по всему шестиугольнику страны, и что ее дядя – королевских кровей. Точно так же еще одна моя давняя подруга (мы вместе отдыхали летом, наши сыновья были как братья) лишь спустя много лет поведала мне несколько немного непристойных и занимательных фактов своей жизни, которые в дружбе между американками оказались бы на первой полосе с самого начала. В самом деле, мне понадобилось немало времени для того, чтобы стать частью их внутреннего круга общения: сперва дверь лишь с легким скрипом приоткрылась, одним глазком позволяя взглянуть на сцену, где разворачивались их частные жизни. Как типичные француженки, они считали обычную приветливость американки (ее желание завести как можно больше знакомых, быстро стать лучшими подругами и с легкостью говорить «я тебя люблю») признаком поверхностности. Американка же, конечно, считает французскую сдержанность и приверженность к небольшой группе избранных друзей – а также любовь к одиночеству, даже в обществе, – немного узколобым высокомерием. Правда находится где-то посередине.
Фильм
«МЕЖДУ НАМИ»
Фильм, действие которого происходит в 1950-е годы, с несомненной эмоциональной правдой повествует о женской дружбе a la française. Мадлен (ее играет Миу-Миу) и Лена (Изабель Юппер) знакомятся случайно, и их встреча вырастает в глубокую, крепкую связь на фоне взаимоотношений с семьями. Посмотрите этот фильм, чтобы понять кое-что о дружбе француженок в послевоенные годы. И еще посмотрите его потому, что Миу-Миу и Юппер – это две выдающиеся француженки.
