Я признал, что она права.
— Затем мы нашли эту белую обезьянью головку у них в спальне, — продолжала она. — Ты не думаешь, что это какой-то ключ к разгадке?
— Может быть. И не забудь, что Роджер шарил в спальне родителей.
— Он был у окна. Что он мог там делать?
Мы напрягли извилины.
— Знаю, — сказал я. — Он мог подать сигнал парню в фургоне.
Кэра кивнула:
— Может, ты и прав. А что мы знаем про фургон?
— Ничего.
— Кроме того, что он стоял напротив нашего дома большую часть ночи и ты видел, как Роджер зачем-то туда ходил.
— Но парень со светлыми волосами сказал нам, что не знает никакого Роджера.
— Наверно, он врал. И не забудь, что мы нашли в комнате Роджера пистолет. Это еще один ключ.
— Ну есть у нас пара ключей. И что с ними делать? — нетерпеливо спросил я.
— Мы должны поговорить с Роджером до того, как звонить в полицию. В конце концов, он наш родственник. Может, у него неприятности.
— Ладно, — согласился я, — поговорим с Роджером, а потом звоним в полицию.
Мы взглянули на школу и увидели выбегающих оттуда ребят. Наверно, время ленча. Можно попытаться позвонить из школы Роджеру.
У двери мы наткнулись на Кори Брукса и Дэвида Мэткалфа.
— Эй, ребята, вы сегодня проспали? — весело спросил Кори.
— Отличная вчера была вечеринка, — добавил Мэткалф. — Повторим сегодня?
— По-моему, с них достаточно вчерашнего. Ты только посмотри на них…
Они рассмеялись.
— Пока.
И пошли к школьной стоянке.
Мы подошли к платному аппарату у кабинета директора. По нему говорила какая-то девушка. Пришлось подождать.
— Вдруг родители уже дома. И мать сейчас поднимет трубку.
— А может, рыбы научились говорить, — откликнулся я.
Кэра меня пихнула, и я налетел на девушку, которая сердито взглянула на нас. Когда телефон наконец освободился, я взял трубку и опустил монетку. Набрал домашний номер. Раздались длинные гудки.
— Телефон работает.
— Что?
В коридоре было так шумно, что она меня не расслышала. Я подождал восемь гудков и уже хотел положить трубку, когда ее подняли.
— Алло?
Я сразу узнал голос.
— Роджер?
— Да, Марк. Ты где?
— В школе. Телефон заработал?
— Да, как видишь.
— Отлично! Наши родители дома?
— Нет. Пока нет.
— От них никаких известий?
— Никаких.
— Слушай, Роджер, нам нужно поговорить. Есть вопросы…
— Я должен срочно уходить. Я как раз шел к двери, когда ты позвонил. Давай позже.
— Но…
— Вы с Кэрой в порядке?
— Да, нормально. Но…
— Ладно. Поговорим после. Не беспокойтесь.
Он положил трубку.
— Хоть телефон заработал, — сказал я Кэре.
— Надо бы поесть. Проголодалась, — ответила она.
Мы пошли в буфет. Кэра присоединилась к Лайзе и Шэннон. Я огляделся в поисках Джин, но не увидел ее. Странно. Я побродил вокруг, но ее нигде не было. Наверно, осталась дома. Может, заболела? Мне хотелось с ней поговорить.
Несколько следующих часов я мечтал о ней. Возможно, так я пытался не думать о родителях. Я вспоминал, как мы с Джин сидели на диване, какой она была! Может, я влюбился? Раньше я тоже мечтал о других девушках, но сейчас это было по-другому.
Я позвонил ей, как только вернулся домой. Сначала, конечно, я проверил, не вернулись ли родители. Их не было. Как и Роджера.
Настроение было паршивое. Я решил поговорить с Джин, а потом пойти на задний двор и вдоволь пострелять из лука.
К телефону долго никто не подходил. Наконец Джин ответила. Уже по тому, как девушка сказала «Алло», я понял, что что-то не так. Ее голос дрожал, а может быть, она плакала.
— Привет, Джин. Это я. Почему тебя сегодня не было в школе? С тобой все в порядке?
И тут она начала говорить и при этом плакала. Голос ее звучал странно. Джин была чем-то расстроена и испугана. Сначала я толком не понимал, что она говорит. А может, не хотел понимать.
— Этого не может быть!
Казалось, мое сердце выскочит из груди. В висках застучало.
Послушай, Джин, ты же несерьезно! Но почему! Я не верю! Почему ты это делаешь?
Глава 11
Я вернулась домой в пять часов. В доме темно. Ни души. Какой ужасный день. Самый плохой день в моей жизни. Я совсем упала духом. Если бы только папа и мама вернулись. Так странно, что я уже два дня не говорила с ними. Мысль о том, что, возможно, я никогда больше не смогу поговорить с ними, чуть не заставила меня расплакаться.
Но где же Марк?
Я бросила сумку в кухне. На всякий случай взглянула на холодильник в поисках записки. Пусто. Чувствуя себя совсем несчастной, я вошла в гостиную.
— Эй!
Кто-то сидел в темноте на диване.
— Это я, — откликнулся Марк.
Он продолжал сидеть совершенно неподвижно.
— Ты до смерти меня напугал! Почему сидишь в темноте?
Молчание.
— В чем дело?
Опять нет ответа.
Моей первой мыслью было, что он узнал что-то ужасное о папе с мамой. Я включила свет. Марк отвернулся, и мне не было видно его лица.
— Да что же, черт возьми! Папа с мамой…
— Нет, — сказал он, не поворачиваясь.
— Ты что-то о них узнал?
— Нет.
Мне стало легче. Я подошла к дивану и стала напротив него.
— Уйди! — сказал он, глядя в пол. — Пойди прогуляйся!
— Марк, что случилось?!
Он тяжело вздохнул и взглянул на меня. По-моему, он плакал. Не знаю. Я никогда не видела его плачущим с тех пор, как ему было лет восемь или девять. Но сейчас лицо его было опухшим, а глаза красными.
— Ты в порядке?
Я присела на диван.
— Уйди.
— Ну хватит. Что случилось?
— Ладно, но когда я тебе скажу, оставь меня в покое. Джин порвала со мной.
Я подумала, что ослышалась.
— Джин что?…
— Понимаешь по-английски? Джин порвала со мной! Она больше не хочет меня видеть!
