Я слышал, как полицейские затеяли спор с отцом.
— Он убийца! — кричал один.
— Его надо уничтожить! — кричал другой. Я посмотрел на себя, на свое тело. Я все еще
был чудовищем. И совсем не изменился.
А вдруг что-нибудь идет не так, как нужно? Что, если на этот раз я не приму свой обычный вид?
Я посмотрел в щелочку в стене сарая. Рассвет еще не наступил.
Мое сердце разорвется, пока я увижу первые солнечные лучи.
— Шериф Фрейдус, вы потеряли способность здраво рассуждать! — послышался другой сердитый голос. — Эта тварь не может быть вашим сыном!
Я услышал, как кто-то кулаком стукнул по двери сарая. Банг! Дверь распахнулась.
— Его надо убить!
Дрожа, я спрятался за корзину.
— Я сказал вам оставаться на местах! — приказал папа.
Дверь сарая снова закрылась. Я облегченно вздохнул и неожиданно почувствовал, что моя кожа начинает чесаться.
— Взять его! Взять! — не унимались полицейские.
Крики становились все сильнее, и тут моя волчья шкура стала линять.
— Убить эту тварь! Взять его!
Злые голоса становились все громче.
Скорее! Я смотрел на свое тело. Ну же, скорее меняйся! А не то будет слишком поздно.
Мои ноги горели. Голова раскалывалась от боли.
Казалось, мою кожу кто-то стягивает с костей.
Я завыл в агонии. Я выл и выл, пока у меня не заболело горло.
— Послушайте, как он воет! Это не ваш сын. Это — чудовище. Пристрелить его!
Дверь распахнулась. В дверях стоял полицейский с пистолетом наготове.
— Папа, — тихо позвал я.
Отец оттолкнул полицейского в сторону.
— Арон! — Он сел на пол рядом со мной и крепко обнял меня за плечи. — Не беспокойся. Все будет хорошо!
Я посмотрел на свое тело. Свое обычное тело!
— Это его сын. На самом деле, это Арон, — услышал я приглушенный шепот вокруг.
— Как ты узнал, папа, — спросил я все еще тихим голосом. — Как ты узнал, что это я?
— Зуб, — папа указал на зуб оборотня, который висел у меня на шее. — Я увидел зуб, и понял, что это ты. Но я не заметил его до того, как ты забежал в этот сарай. Жаль, что не увидел его раньше. Очень сожалею об этом, Арон!
Я схватился за зуб. Он снова спас мне жизнь, понял я.
Я вышел из сарая. Утренний свет ослепил меня. Я быстро закрыл глаза. А когда открыл их снова, то увидел перед собой группу полисменов, которые смотрели на меня.
— Мы забираем его теперь, сэр. Полисмен крепко схватил меня за руку.
— Оставьте его в покое. Папа оттолкнул полисмена.
— Это невозможно, сэр. Полисмен снова схватил меня. Остальные полисмены кивнули в знак согласия.
Они медленно двинулись вперед, окружая нас плотным кольцом.
— Папа! Что они собираются сделать со мной? — спросил я дрогнувшим голосом.
26— Оставьте… его… в покое!
Лицо папы покраснело от гнева. Кольцо полисменов расступилось.
— Я хочу забрать Арона домой, — уже спокойно сказал папа. — Он не будет больше никого тревожить. Ему нужна помощь.
— А что произойдет в следующее полнолуние? Что, если он снова нападет? — спросил полисмен.
— Не нападет, — пообещал папа. — Я беру ответственность за него. Уверен, что он больше никому не причинит вреда. Прошу только об одном одолжении. Пожалуйста, не говорите никому о проблеме Арона. У него никогда не будет нормальной жизни, если весь наш город узнает о нем.
Полицейские расступились и дали нам пройти.
Один из них отвез меня и папу домой в полицейской машине. Весь измотанный, я сел сзади и молчал всю дорогу.
Когда мы приехали домой, я почувствовал себя лучше.
— Мне надо было рассказать тебе обо всем этом раньше, — сказал я, когда мы шли в гостиную.
— Когда это случилось? Как это случилось?
Папа провел рукой по своим светлым волосам. Его голубые глаза наполнились грустью. Он сел на диван и ослабил воротник рубашки. Он откинулся назад, ожидая моего ответа. Его широкие плечи поникли.
— Это случилось в ту ночь, когда оборотень бросился на меня в лесу, — объяснил я. — Он укусил меня в плечо. Я понимаю, что уже тогда должен был сказать тебе. Но мне не хотелось портить тебе настроение. Ты был так счастлив.
— Мне очень жаль, Арон, — покачал головой папа. — Я был поглощен поисками оборотня. Мне надо было получше позаботиться о тебе. Я никогда бы не допустил этого.
Папа закрыл лицо руками.
— Спасибо тебе, Арон, — пробормотал он.
— Спасибо? За что, папа?
— За то, что отпустил Бена. — Он поднял на меня взгляд. — Он не оборотень. Ты был прав. Я опозорился бы перед всем миром, если бы не ты. Я чувствую себя полным дураком.
Папа поднялся. И начал ходить по комнате.
— Не беспокойся. Все изменится к лучшему. — Его голос окреп. — Теперь я посвящаю себя тебе, Арон. Я оставлю службу в полиции. И посвящу остаток жизни, чтобы найти лечение для тебя. И мне все равно, как долго это продлится…
Зазвенел телефон. Папа взял трубку. Он слушал голос с другого конца линии.
У него сузились глаза. Напряглись мускулы на лице.
— Это невозможно! — закричал он в трубку. Он послушал еще немного, а потом положил трубку.
— Что случилось, папа? Что не так?
— Это из полицейского участка. — Папа глубоко вздохнул. — Оборотень напал на шестерых человек по всему городу.
— Но это не я! — Я вскочил с дивана. — Ты же знаешь это, верно?
— Знаю, — согласился папа. — Это не мог быть ты. — Эти нападения произошли в городе. Они случились как раз в то время, когда ты был на школьном дворе.
— Тогда кто же мог это сделать, папа? — Я в смущении покачал головой.
— Это должен быть Бен, — ответил папа, кладя руки на пояс. — Он лгал нам. Он оборотень.
Бен и в самом деле оборотень, в растерянности подумал я. И он теперь где-то рыскает.
— Когда следующее полнолуние, папа? — спросил я дрожащим голосом.
— Сегодня ночью, — вздохнул папа. — Всего только одна ночь при полной луне. — Он прикрыл глаза и задумался.
— Что ты собираешься делать?
— У меня есть план, — папа открыл глаза. — Я проведу сегодня ночью розыски Бена. Вооружу людей автоматическими винтовками. Мне очень жаль, Арон, но его придется застрелить, — тихо добавил он.
