Тесс открыла было рот, чтобы возразить, но Макс поднял руку и остановил ее:
— Не в высотном здании или что-то подобное, а собственная квартира в отдельном доме.
Тесс моментально успокоилась:
— Звучит неплохо. И где же?
— Но нам нужно подумать и о школе, — продолжал Макс.
Тесс стало не по себе, когда она представила, что придется забрать Лару из частной школы, которую девочка так любила, и разлучить с детьми Фионы и Милли и со всеми друзьями.
— Поэтому я сосредоточился на приличных государственных школах в Южном Лондоне и проработал микрорайоны, обслуживаемые одной школой. Мы явно ничем не связаны, да и выбор не такой большой…
— Да говори же, где! — резко прервала его Тесс.
Макс что-то пробормотал.
— Прости? Я не слышала, что ты сказал, — раздраженно произнесла Тесс.
В ту минуту ее бесило все, что он говорил и делал.
— Я сказал, что это в Хивербери.
Тесс наморщила лоб.
— В Хивербери? В том самом?
Макс подался вперед, намереваясь защищать свое предложение.
— Это не так уж ужасно, как тебе кажется. У Хивербери была плохая репутация в семидесятые годы, но потом многие жители приобрели дома в свою собственность и привели их в порядок…
Тесс перебила его.
— И позакрывали большую часть притонов, где продают наркотики, прилепили к тараканам стикеры «подлежат выселению» и отбуксировали брошенные машины…
Макс мягко приложил палец к ее губам, театрально изображая терпение. Тесс и не знала, что оно у него есть.
— Ты путаешь реальность с тем, что показывают в «Билле»[13], дорогая. Хивербери никогда не был настолько плох. Все дома там приличных размеров.
— Просто их строили для беременных девочек-подростков, поскольку ожидалось, что у каждой будет по двадцать пять детей от двадцати пяти отцов, — вставила Тесс.
Макс весело посмотрел на свою жену.
— Я придерживаюсь той теории, что каждый становится кандидатом на руководящий пост в консервативной партии, как только его безмятежному существованию начинает что-то угрожать.
Тесс постаралась не рассмеяться, но ей это не удалось.
— Может, с моей стороны это и правда немного консервативно, — согласилась она.
— Немного? — издевательски спросил он.
Тесс застонала:
— Ладно, признаюсь. Но ты ни за что не убедишь меня, что кто-то переезжает в Хивербери по своей воле.
Макс почесал голову и задумался, подыскивая слова попроще.
— Дело в том, Тесс, что выбора-то у нас и нет. Поверь мне, я изучил все варианты. Если только ты не хочешь уехать из Лондона, придется смириться с Хивербери.
Тесс вздохнула:
— Ты слышал, как его называют?
Макс покачал головой:
— Нет. Удиви меня.
— Тебе это покажется смешным, — сказала она голосом, в котором не было и намека на веселье. — Ты знаешь, что наш район называют Долиной Подгузников?
— Конечно знаю, — ответил Макс.
Его тоже начинала раздражать Тесс.
— Так вот, обитатели Долины Подгузников в шутку называют Хивербери Дерьмовой долиной. Большое тебе спасибо.
С этими словами она встала и вышла в сад, где и разрыдалась над крошечной глицинией, которая так и не зацвела.
3
Тесс сидела в крошечной пустой кухне.
— Что скажешь? — с надеждой спросил Макс.
— Нормальная квартира.
Только это она и могла сказать. Единственная свободная квартира в этом районе, которую они могли себе позволить, да еще в такие короткие сроки. И квартира хорошая. Небольшая, но хорошая. Две спальни, гостиная, кухня и маленький заросший сад.
— Что будем делать со всеми нашими вещами? — вслух произнесла Тесс то, о чем думала. — Здесь все не поместится. Наверное, что-то придется продать?
Ее голос дрогнул при мысли о том, что некоторые вещи утратятся безвозвратно.
Макса ободрило это невысказанное согласие переехать в новую квартиру.
— Можно сдать их на хранение. Это недорого, я узнавал. И не забывай, что это не навсегда Мы ведь все еще владеем старым домом. Просто нам нужно заработать какие-то деньги, расплатиться с долгами, а потом мы сможем вернуться назад.
«Вернуться назад? — подумала Тесс. — Мне бы лучше определиться, как жить дальше. Переезд — это легко, если он вообще бывает легким. А вот заработать деньги, о чем Макс говорит так небрежно, — это ведь не легкая прогулка».
— Что-то мы можем продать в магазине и кафе, — сказал Макс. — Да у нас и запасы еще есть.
«Конечно, — подумала Тесс. — Да эти запасы расходуются со скоростью примерно одна банка тосканских оливок в час. Большое подспорье».
Макс не заметил скептического выражения на лице жены.
— Как бы там ни было, доход покроет аренду в течение первых двух месяцев, и мы рассчитаемся наличными со всеми кредиторами. Не в их интересах обанкротить нас, особенно когда есть определенная перспектива, что мы выплатим им все, что должны. В настоящее время все довольны тем, что мы предпринимаем кардинальные действия, чтобы расплатиться с долгами. Поэтому если в течение нескольких следующих недель мы сможем найти работу, то представим им план полной выплаты.
— Все так просто? Найдем работу в течение нескольких недель? — возразила Тесс. — Ты в газетах читаешь что-нибудь кроме спортивных и финансовых разделов? Да ведь полно людей, которые не могут найти работу годами.
— Знаю, но ведь мы профессионалы.
Тесс издала тот свистящий звук, который обыкновенно приберегала для дочки, когда та упорно вылавливала каждую крошечную травинку из соуса. Лара как-то ездила со школьной экскурсией на местную ферму, и жена фермера с гордостью показывала детям свой сад с различными травами. Где-то в середине скучного рассказа о том, как дождичек помогает травке вырасти такой сочной и вкусной, подбежала хозяйская собака и задрала лапу над растениями — видимо, чтобы они стали еще сочнее и вкуснее. Всех детей тогда стошнило от восторга и ужаса. Это был кульминационный момент экскурсии. Однако у Лары (и, как выяснилось, У большинства учеников класса) осталось неискоренимое отвращение к травам и всем прочим неопознанным приправам, которыми сдабривают пищу. Лара сводила мать с ума, как только может сводить с ума десятилетний ребенок, а теперь и Макс начинал так же действовать на нее.
— Когда ты говоришь «мы профессионалы», отдаешь ли ты себе отчет в том, что мы практически неспособны найти работу? Да ты посмотри на нас обоих. Ты пятнадцать лет занимался рекламой, потом три года держал магазин. С одной работы тебя уволили, другую ты завалил.
