Особенно зримо это проявляется в международных отношениях, где затушевывание четких идеологических установок наиболее актуально. Это не значит, что в глобализирующемся мире идеологии утрачивают свое значение, просто они не проявляют себя открыто, позволяя найти более легкий выход из конфликтной ситуации.
Все сказанное выше должно убавить «позитивистский оптимизм» эмпирических методов изучения идеологий. В идеологизированных группах соответствующие верования могут предполагаться, но не проговариваться, за рамками таких групп идеологические убеждения могут подвергаться словесной цензуре политической корректности. Это делает необходимым применение непрямых (косвенных) методов анализа.
Идеологические структуры и стратегии дискурса
Если идеологии обзаводятся дискурсами и воспроизводятся последними, то очевидно необходимо наличие дискурсивной структуры и стратегии. Например, местоимение «мы» является одной из таких дискурсивных структур, используемых говорящими для прямой и экспрессивной ссылки на внутригрупповую солидарность. В зависимости от контекста любая изменчивая структура дискурса может быть идеологически «помечена»: специфическая интонация, смысловое ударение, сила экспрессии каких-то слов и фраз могут быть истолкованы как сексистски, так и расистски. Предпочтение тех или иных тем для обсуждения может обозначить неолиберальную или социал-демократическую идеологическую тенденциозность.
Следует подчеркнуть, что идеологии могут только влиять на контекстуально изменчивые структуры дискурса. Очевидно, что неизменные грамматические структуры не могут быть идеологически «помечены», поскольку они обязательны для всех носителей языка и в этом смысле идеологически нейтральны. Хотя возможны возражения по поводу того, насколько общие грамматические правила «идеологически невинны», по аналогии с тем, что половая принадлежность также долгое время считалась природной данностью, не имеющей идеологического измерения. Однако для нас сейчас важнее отметить, что изменчивые структуры дискурса более «чувствительны» к идеологиям, нежели грамматические. К примеру, смысловые значения более склонны к идеологической маркировке, чем синтаксические структуры языка и риторические приемы (метафоры, гиперболы и эвфемизмы). Данные приемы используются для подчеркивания идеологических смыслов, но как собственно приемы языка не имеют идеологического значения. Нет никаких консервативных или либеральных гипербол, местоимений или интонаций. Правда, можно выделить склонность различных идеологий к тем или иным метафорам («реформатор как умелый садовник, срезающий засохшие ветки» – в консерватизме, например), но только как «расцвечивание» тех или иных идеологических смыслов.
Можно предположить, что идеологические дискурсивные структуры организуются под воздействием контекстуальных моделей. Однако эти структуры могут также выступать функцией структуры основных идеологий как таковых, а также социальных представлений. Таким образом, если идеологии поляризуются известным противостоянием «свои – чужие», то мы можем ожидать, что данная поляризация будет «закодирована» в разговорах и текстах. Это может достигаться специфическим использованием личных местоимений «мы», «они», а также притяжательных местоимений в выражениях «наш народ», «их представители» и т. д. Следовательно, можно исходить из предположения, что идеологический дискурс, как правило, формируется на основе стратегии позитивной самопрезентации и негативной презентации «чужих». Эта стратегия работает на всех смысловых уровнях, подчеркивая «наши» положительные и «их» отрицательные качества и, напротив, смягчая «наши» недостатки и затушевывая «их» преимущества.
Этот общий принцип поляризации применительно к дискурсу влияет как на форму, так и на содержание. Можно усилить негативное впечатление от ограничения прав жителей Тибета, сопровождая фактическую канву событий большей длительностью их освещения, крупными планами сцен насилия при подавлении массовых выступлений, броскими заголовками передовиц, частым повторением негативных суждений. То же самое можно сделать с использованием синтаксических «идеологизированных» средств, сообщая о происходящих событиях как о действиях, совершенных активными агентами («войска разогнали», «полиция арестовала», «правительство отвергло обвинения» и т. д.), а не с использованием возвратных безличных форм («выступления остановлены», «произведены аресты», «обвинения отвергнуты» и т. д.).
Иными словами, существует много дискурсивных способов, чтобы усилить/смягчить наши/их позитивные/негативные проявления и поступки, а значит, идеологически пометить дискурс. В критическом дискурсивном анализе это достаточно устоявшееся теоретическое положение[16]. На основании этого можно попытаться обобщить определенные способы дискурсивного кодирования идеологий. При этом необходимо учитывать, что ни одна дискурсивная структура не может использоваться только как единственный способ осуществления коммуникативной функции, так как все эти структуры могут применяться по другим причинам и выполнять другие функции. Предложенная классификация уровней дискурса включает глобальный и локальный смыслы, лексику, синтаксис, фонетические структуры, риторические приемы, т. е. речь идет о Формах, Смыслах и Действиях. На каждом из этих уровней можно обнаружить кодификацию предполагаемых идеологий благодаря акцентуации или деакцентуации того или иного смысла.
Дискурсивное выражение идеологий
Контекст
Говорящий выступает как член определенной социальной группы и/или адресат членов данной группы; идеологически предвзятые контекстуальные модели: представление акта коммуникации и его участников в качестве членов идеологизированных групп.
Текст, дискурс, диалог
Общая стратегия: НАШЕ положительное действие/презентация; ИХ отрицательное действие/презентация:
• подчеркивание НАШИХ положительных качеств и ИХ отрицательных качеств;
• затушевывание НАШИХ отрицательных качеств и ИХ положительных качеств.
Смыслы
Основные темы обсуждения (семантические макроструктуры):
• выбор/изменение позитивной/негативной темы обсуждения НАС/ИХ.
Вторичные смыслы и согласования:
• позитивный/негативный смысл для НАС/НИХ;
• проявление смысла: явное против скрытого;
• ясность смысла: ясный против туманного;
• детализация смысла: подробный/изящно сформулированный против упрощенного/грубо сформулированного;
• уровень смысла: обобщенный против конкретного, излишне детализированного;
• модальность смысла: «МЫ должны» против «ОНИ обязаны»;
• очевидность смысла: «МЫ владеем истиной» против «ОНИ заблуждаются»;
