Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Не рискуя в темноте сдавать задом, он врубил первую и вывернул руль, разворачиваясь уже в середине стаи. Под колёсами мокро хрустело, но Артёму было не до того – лавина оскаленных пастей и горящих глаз буквально захлестнула пикап. Тяжёлая машина раскачивалась от ударов, как корабль на прибрежной волне, металлические борта скрипели, проминаясь, но самое паршивое, что лобовое стекло загораживали бьющиеся об него собаки. Они ударялись в прочный триплекс, пятная его разводами крови, слетали со скользкого капота, но на их место прыгали всё новые и новые твари. Стёкла пока держались, но Артём практически ничего не видел, уже не представляя, куда выруливать, чтобы покинуть проклятую площадь. Надеясь сбросить стаю с машины, он резко газанул, повернув руль направо, и машину сотряс страшный удар – бетонный постамент памятника оказался куда ближе, чем Артём рассчитывал. Советский бетон оказался много крепче японского железа – одна фара погасла, а в моторе что-то неприятно захрустело. Уже совсем потеряв ориентацию, Артём врубил заднюю – колёса буквально буксовали в собаках – и снова ринулся вперед. Смутно белеющий в тёмноте постамент мелькнул справа, и набирающий скорость пикап устремился неведомо куда. Его полёт был стремительным, но недолгим – невысокое кирпичное ограждение сквера проломилось под бампером, но дорого продало свою жизнь – задрав нос, машина повисла. Двигатель, не выдержав издевательства, заглох, и панель приборов расцветилась красными огнями аварийных лампочек. Непристёгнутого Артёма бросило на руль, а навстречу ему ринулась подушка безопасности, дав в лоб с силой и сноровкой Майка Тайсона. В глазах потемнело и поплыли разноцветные круги. Он несколько секунд ёрзал, пытаясь оттолкнуть проклятый упругий мешок, но ничего не получалось – подушка не желала сдуваться и прижимала его к сиденью. Дёрнув с пояса нож, он вспорол проклятую тряпку и, кашляя от кислого дыма пиропатрона, повернул ключ в зажигании. Ничего не произошло – похоже, блок управления, посчитав повреждения критическими, заблокировал пуск. А может, движку действительно пришёл конец – а вместе с ним, очевидно, и Артёму.
От удара проклятые псины послетали с капота, и сквозь кровавые разводы на стекле Артём увидел яркий свет. К счастью, это был не пресловутый «свет в конце тоннеля» – прямо на машину надвигались чьи-то яркие фары. «Ни фигассе, а тут становится людно!» – успел подумать Артём, и тут неведомый автомобиль подлетел вплотную, с хрустом притеревшись к борту пикапа. Внутрь посыпались кубики закалённого стекла, и чей-то уверенный командный голос заорал: «Быстро ко мне на броню!» Высадив стволом треснувший лобовик, Артём, цепляясь за руль кобурой, ужом выскользнул на капот. Уперевшись в смятый борт пикапа, из темноты торчало острое зелёное рыло БРДМ. «Прыгай в люк, придурок!» – из откинутой створки переднего смотрового окна торчала по пояс тёмная фигура в танкистском шлеме, подкрепляя свои слова недвусмысленными жестами. Не обидевшись на «придурка», Артём метнулся в открытый верхний люк и, обдирая колени об непонятные железяки, провалился внутрь железного чрева, ухитрившись закрыть за собой броневую крышку. Не дожидаясь, пока он разберётся в обстановке, неизвестный спаситель плюхнулся за руль и, захлопнув крышку окна, врубил передачу. От рывка Артём покатился по полу, натыкаясь на какие-то острые углы и железные конструкции и сажая новые синяки поверх старых. Рык мотора гулко отдавался внутри железной коробки, боевая машина резко меняла направление движения, совершая непонятные Артёму маневры, и вдруг рывком остановилась. На многострадальную укушенную ногу свалился тяжеленный ящик, врезав острым углом ниже колена, и Артём взвыл от боли.
– Не сцы, солдат! Щас мы им врежем! – с грозным азартом проорал спаситель и потянул из-под Артёмова локтя какую-то стальную раскоряку.
Артём, пытаясь избежать новых травм, метнулся в сторону и неожиданно оказался на сиденье. В бок опять что-то упёрлось, и, раздраженно рванув неудобный предмет на себя, он опознал в нем АКМ – старого образца, с деревянным прикладом – «веслом». Тем временем мужик в шлеме откинул вверх створку смотрового люка, пропихнул туда свою железяку, и по ушам ударила звонкая очередь ручного пулемёта. От неожиданности Артём подпрыгнул, набив очередную шишку, но боевой азарт уже подхватил и его – рывком открыв свой люк, он подхватил подвернувшийся под бок автомат и отважно высунулся в гремящую ночь.
В свете фар и отсветах дульного пламени металась по площади серая масса, безуспешно пытаясь уйти от кинжального пулемётного огня. Мужик лупил длинными очередями, особо не целясь, но промахнуться было просто невозможно. Не желая отставать, Артём сбросил большим пальцем предохранитель на автоматический огонь и, прижав поплотнее приклад к синякам на плече, нажал на спуск. Короткими, по пять патронов, очередями Артём опустошил магазин. Второй магазин был предусмотрительно примотан изолентой к первому – отстегнул и перевернул связку, передёрнул затвор и закрутил головой, пытаясь найти Чёрных. Их не было видно – то ли они предусмотрительно ретировались, то ли управляли своим войском издалека. Артём уже собрался продолжить тратить патроны, но мужик неожиданно заорал ему: «Вниз!» – и взмахнул рукой. На площадь полетел, кувыркаясь, ребристый мячик ручной гранаты. Артём метнулся на сиденье, захлопывая бронированную створку. Снаружи грохнуло, по броне звякнул шальной осколок. Мужик осторожно выглянул наружу и снова опустился за руль.
– Сбежали! – радостно завопил он, видимо приоглохнув от своей молотилки. Помотав головой, избавляясь от звона в ушах, он сказал уже тише: – Ну, раз поле боя за нами, давай знакомиться, солдат.
– Давай, – согласился Артём, – только я не солдат. Я – Артём, писатель и социопат. Тебя это не смущает?
– А я Борух, прапорщик и еврей. Тебя это не смущает?
Глава 6
Судьба прапора
Утро старшего прапорщика Бори Мешакера началось с визита младшего лейтенанта Миши Успенского. Тот частенько заходил в каптёрку поболтать за жизнь – пообщаться в этом захолустном гарнизоне было особенно не с кем, и окончивший в прошлом году общевойсковое командное училище лейтенантик откровенно скучал и размеренным течением службы тяготился. Прапорщик же имел заслуженную репутацию человека необычайно начитанного, умного и ехидного. Немало ночей провёл Михаил у него в каптёрке, рассуждая под бутылочку чая о вопросах мироздания и человеческих отношений, – на всё у Бориса был ответ, как правило повергающий молодого лейтенанта в ступор и вызывающий желание кричать и спорить. Но как говорят американцы: «Неважно, что крупье жулик, если это единственная рулетка в городе…»
Борис сидел в глубоком кресле, приватизированном из гарнизонного клуба, и заматывал перевязочным пакетом правую руку. На бинте проступали красные пятна. Борис Мешакер (он любил, чтобы его называли на еврейский манер Борухом) – основательный пузатый еврей среднего возраста – против всяческих уставов носил густую окладистую бороду. Разрешение на эту бороду он получил каким-то немыслимым образом, аргументируя её необходимость глубоким шрамом на щеке. Происхождение шрама оставалось загадкой – Борух на такие вопросы отвечал, мрачнея, что порезался при бритье.
Прапорщик даже и не подумал встать и откозырять при появлении старшего по званию – за свою долгую и сложную армейскую жизнь он этих младших лейтенантов повидал немало. Миша на это нимало не обиделся – ведь он хоть и лейтенант, но младший, а Борис хоть и прапорщик, но старший – и дело тут не в нюансах военной субординации, а в приличной разнице в возрасте и несравнимой – в жизненном опыте.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
