Он долго всматривался в ее лицо, прислушивался к ровному дыханию. Через два часа надо будет сделать еще укол. Однако очевидно, что завтра Темпест еще не сможет идти. Придется нести ее на руках: это сильно замедлит их передвижение и создаст дополнительный риск, но иного выхода нет. Лучше всего продвигаться по ночам… Страйкер оперся спиной о камень и прикрыл глаза. Спал он чутко, готовый проснуться при малейшем шорохе, а под рукой у него лежал верный автомат.
Темпест открыла глаза и с наслаждением потянулась. Она была еще слаба, но чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Она лежала на полянке одна; рядом стояла фляга. Не без труда Темпест вытянула руку и пододвинула фляжку к себе поближе. Крышка с винтовой нарезкой была закрыта, но не туго — Страйкер позаботился и об этом. Темпест сделала несколько глотков (больше во фляге и не помещалось), и кровь ее быстрей побежала по жилам, а мысли прояснились.
— А ты отлично выглядишь, просто красавица, — заметил Страйкер, бесшумно подошедший к костру. В руках он нес трех рыбешек, завернутых в банановый лист. — Завтракать хочешь? — С этими словами он взял у нее из рук флягу и вновь наполнил ее водой.
— Рыбой?
— По-моему, тебе всегда нравилась рыба. — На костерке уже кипятился котелок с водой. Страйкер почистил рыбу и бросил туда.
Темпест молча смотрела, как перекатываются мускулы на его обнаженной спине.
— Сейчас я готова съесть все, что угодно.
Страйкер ухмыльнулся.
— Неужели до того дошло?
Вместо ответа Темпест закашлялась, и на лице Страйкера отразилось беспокойство.
— Все в порядке, — произнесла наконец Темпест. — Сегодня мне гораздо лучше, чем вчера. Сейчас поем — и стану совсем здорова.
Страйкер закусил губу. Господи, у него уже в зубах навязла ее независимость! Она едва шевелится — однако сейчас начнет доказывать, что вполне способна встать и идти.
— Посмотрим, — пробормотал он, подавив раздражение.
Темпест подозрительно уставилась на него. Она ждала, что он начнет спорить. Страйкер рассмеялся:
— Два голубых лазера!
— Что?
— Когда ты вот так смотришь на меня и стараешься понять, что у меня на уме, глаза у тебя пронзительные, словно два голубых лазера. — Он поцеловал ее в нос и снова рассмеялся, когда Темпест не смогла скрыть свое удивление.
— Какого черта?.. Зачем ты это сделал?
— Мне нравится тебя целовать.
Он поднялся и начал хлопотать у костра, улыбаясь своим мыслям. Страйкер догадывался, что сейчас Темпест не сводит с него глаз. Господи, каким же идиотом он был до сих пор! Он и вправду не понимал Темпест; мало того — полагал, что это и не нужно. Но прошлая ночь научила его тому, чему не смогли научить все прошедшие годы, полные подавленных желаний и бессмысленных обид. Только теперь он понял: эта женщина создана для него. Остальное все неважно. Но сумеет ли он убедить ее разделить жизнь с ним? Но попробовать он должен.
Ему нужна только Темпест. Рядом с ней все другие женщины кажутся безжизненными куклами. Он не может от нее отказаться. Он устал жить в постоянном страхе за нее. Он согласен гоняться за ней по свету лишь при одном условии — что, догнав, будет увозить домой. Он хочет ее, а значит — должен разгадать ее тайну и дать ей то, к чему она, сама того не сознавая, так яростно стремится. В эту ночь они с Темпест снова стали близки — близки не физически, а духовно. И до боли в сердце Страйкер желал помочь ей обрести свое «Я». Но как?
«Ну-ка, Страйкер, где твоя знаменитая чуткость? Используй свою хваленую интуицию! И ты победишь. Темпест поймет, что ей нужен ты, и только ты. Уймутся шторма, сотрясавшие ее бурную юность. Она найдет выход своему темпераменту в огненной, обжигающей страсти. Ты подаришь ей мир — и она с радостью примет его из твоих рук».
— Еще?
Темпест откинулась на подушку и отодвинула тарелку.
— Спасибо, больше не влезет.
Страйкер взял у нее тарелку.
— Выпей-ка еще аспирина. — Он открыл флакон и высыпал себе на ладонь две таблетки.
Темпест вытянула руку. Страйкер протянул ей таблетки и следил за тем, как она глотает их и запивает водой из фляги. Она по-прежнему была бледна и измучена, но глаза светились жизнью, да и голос стал тверже. Кашель и затрудненное дыхание не проходили, но жар заметно спал. Однако Темпест была еще очень слаба. Каждое движение давалось ей с трудом.
Темпест беспокойно заворочалась под одеялом, как будто угадала его мысли.
— Как будем идти? Днем или ночью?
— Ночью, — ответил Страйкер, не сводя с нее проницательных глаз.
— Тогда я лучше посплю. — И Темпест уткнулась лицом в подушку.
— Сегодня ночью мы никуда не пойдем.
Темпест немедленно открыла глаза. Сонливости как не бывало: болезнь, как видно, не повлияла на ее темперамент.
— Это еще почему?
Страйкер мысленно поздравил себя. Кажется, он начинает понимать Темпест! Именно такой реакции он и ожидал.
— Я так устал, что не смогу сделать ни шагу.
Темпест нахмурилась, подозрительно вглядываясь в его лицо. Однако Страйкер действительно выглядел измученным, и потом он никогда ей не лгал.
— А когда же?
— Может быть, завтра. — Он поднялся на ноги и стал собирать грязную посуду. — Сейчас я схожу к реке, вымою посуду и наберу воды. Потом немного вздремну. Я установил по периметру стоянки сигнализацию, так что мы здесь в безопасности — конечно, если тебе не придет в голову куда-нибудь смыться.
Темпест расслабилась, узнав в этом замечании прежнего Страйкера.
— Когда ты вернешься, я буду уже спать. — Она закрыла глаза — и не заметила, как удовлетворенно улыбнулся Страйкер.
— Мистер Лак, вас вызывает мистер Уитни-Кинг, — послышался из переговорного устройства голос секретарши.
Джош нахмурился, поднимая глаза от документов. Он знал, зачем звонит Артур, но не мог сообщить ничего утешительного.
— Сейчас возьму трубку. — Он набрал на диске внутреннего телефона знакомый номер и произнес: — Да, Артур.
— Есть новости от Страйкера?
— Никаких. Утром звонил Грег и сказал, что по-прежнему никаких вестей.
Артур Уитни-Кинг тяжело вздохнул. Так он не тревожился уже много лет. Если быть точным, ровно десять лет — с того самого дня, когда попросил Страйкера выручить Темпест в первый раз.
— Прошло уже три дня с тех пор, как он исчез в джунглях. — Он снова вздохнул, нетерпеливо барабаня пальцами по гладкой черной поверхности стола. — Да, хочу поблагодарить вас за самолет и пилота. Мой летчик говорил, что самолет у вас отличный. Если станет совсем худо, может быть, именно самолет поможет им выбраться.
