–Пока около сорока пяти килограммов, – отвечаю я тихо, надеясь, что меня никто не слышал.
–Понятно. А сколько осталось? Килограммов пять-шесть?
–Около того. Ну, может, десять.
–Понятно. Если все сложить, то получается почти столько же, сколько Анна набрала за последние девять месяцев. За девять месяцев!.. Тебе понадобилась целая жизнь, чтобы столько набрать!
–Ага, – отвечаю я, поворачиваюсь и выхожу из раздевалки, по пути пообещав себе в самое ближайшее время сходить к Анне в гости и принести ей немного орешков и маленькую плитку темного шоколада.
Лайза никогда не придает значения тому, как звучат ее слова, поэтому нет никакого смысла делать ей замечание. Я просто стараюсь не относиться к людям так, как относится она. Правда, на занятиях я все-таки превращаюсь в ее подобие. В тренажерном зале я становлюсь собранной и сосредоточенной. Я могу отчетливо представить, как растягиваются и сокращаются мои мышцы. Я слежу за дыханием и точно знаю, сколько сжигаю калорий, размахивая руками, раздавая тумаки и пинки боксерской груше и минут десять прыгая, как заправский боксер. Затем мы с Лайзой ложимся на пол и двадцать минут качаем пресс.
Время от времени мы с ней обмениваемся улыбками, глядя друг на друга в зеркало. Мы делим не только удовольствие от физических нагрузок, но и приятное осознание того факта, что с каждой минутой наши тела становятся сильнее, здоровее и стройнее.
Наш широкоплечий приземистый инструктор, Барри, прежде служил рядовым в армии. Проходит один час и двадцать минут. Мы с Лайзой встряхиваем натруженные руки и ноги и только тут замечаем, что вокруг нас полно людей с раскрасневшимися лицами, которые, как и мы, стараются восстановить дыхание.
–Отлично поработали, девочки. Десять баллов из десяти, – говорит Барри и отпускает нас величественно-благословляющим жестом.
Проходя мимо, мы улыбаемся инструктору с подобающим благочестием, но колена не преклоняем. Приняв горячий душ, с еще мокрыми волосами идем на второй этаж, где расположен бар. Лайзин прыщик под воздействием высокой температуры раздулся до угрожающих размеров и готов вот-вот лопнуть. Будь это не гнойник, а вулкан, меня бы уже эвакуировали.
Возле стойки расположились двое парней в тренировочных костюмах. В руках у них по кружке пива, из спортивных сумок торчат ракетки. Один из молодых людей улыбается, когда мы проходим мимо, и просит прощения за свою сумку, которая совсем нам не мешает.
Лайза с утомленным вздохом отвечает:
–Ничего страшного!
Молодой человек смущается и выглядит немного обиженным. Я с извиняющейся улыбкой добавляю:
–Спасибо, все в порядке.
Мы заказываем два черных кофе. Девушка за барной стойкой говорит, что придется подождать пару минут, и обещает позвать нас, когда кофе будет готов. Мы садимся за угловой столик рядом с телевизором, на плазменном экране которого мужчина играет в теннис на земляном корте.
–Санни, ты не думала заняться йогой? – спрашивает Лайза, внимательно разглядывая брошюру с расписанием новых занятий.
–Наверное, было бы неплохо. Правда, сейчас я больше сосредоточена на сжигании жира и стимуляции сердечного ритма, однако в принципе...
–Мне-то йога не нужна, – добавляет Лайза. – Я работала над своей мускулатурой гораздо дольше, и она в лучшей форме, чем у тебя. Кроме того, у тебя проблемы с кожей.
–Да, наверное, – отвечаю я, оглядываясь на барную стойку, чтобы посмотреть, не готов ли наш кофе.
Его как раз разливают по чашкам. Хватаю свою сумочку и со словами «Я принесу» вскакиваю с места, чтобы не разреветься прямо у Лайзы на глазах.
Я расплачиваюсь с официанткой и пытаюсь взять обе чашки, однако они какой-то странной формы и сильно обжигают мне пальцы. Тогда я беру одну Лайзину чашку и осторожно отношу ее к нашему столику. Лайза благодарит меня. Я оборачиваюсь, чтобы сходить за второй чашкой, но вижу, что парень, который извинялся за сумку с ракеткой, уже несет кофе к нашему столику.
–Вот это правильно, – говорит молодой человек с улыбкой. – Пить надо черный кофе. Уж он-то не пускает насмарку все усилия в тренажерном зале. Вы, дамы, не то что мы, пьяницы. Куда поставить чашку?
–Ну что вы, – говорю я растерянно, – не стоило беспокоиться. Давайте я возьму. Спасибо большое.
Господи, как мило с его стороны! Как по-рыцарски! Интересно, зачем он это сделал?
–Не беспокойтесь, я поставлю,
У молодого человека заметный австралийский акцент и чуть редеющие волосы, а его мускулы уже успели обрасти жирком. Я отмечаю, что его широкая грудь выглядит очень гостеприимно, как будто предлагая мне крепкое дружеское объятие.
–Она бы и сама справилась, – бормочет Лайза себе под нос, однако и я, и австралиец все прекрасно слышим и смотрим на нее с удивлением.
–Всего доброго, мисс, – говорит австралиец с улыбкой, подчеркнуто обращаясь только ко мне, и возвращается к барной стойке.
–Лайза, да что с тобой такое? Зачем ты нагрубила ему? Вы что, знакомы?
–Слава Богу, нет! Просто меня раздражает такой примитивный подход. Господи, Боже мой! Ты только взгляни, какой он толстый! Неужели тебе приятно, что какой-то пузан решил за тобой приударить?
–По-моему, он просто оказал нам маленькую любезность, – отвечаю я смущенно и дую на свой кофе, чтобы тот поскорее остыл.
–Ну конечно!.. Знаешь, Санни, если ты позволяешь подобным типам флиртовать с тобой...
Она откидывает со лба волосы и снова берет в руки брошюру, демонстративно избегая смотреть мне в глаза.
–Я не флиртовала. Я просто... Я просто была вежлива с ним. Только и всего.
–Как скажешь.
Лайза откладывает брошюру в сторону и смотрит на меня с улыбкой, полной нескрываемого скептицизма.
–Что такое? – спрашиваю я растерянно.
–Не прикидывайся, Санни. Ты знаешь, что, если бы я захотела, любой мужчина в этом баре бросился бы ухаживать за мной. Только мне такого счастья даром не надо, потому что я себя уважаю. Конечно, у тебя ситуация другая, ты ведь еще не замужем, однако... Все это слишком очевидно.
Я открываю рот от изумления.
– Так что там насчет вторника? – продолжает Лайза невозмутимо. – Мы идем на пробежку или нет? Я слышала, погоду обещают неважную, но мне так не хочется пропускать день. Обожаю, когда мы бегаем вместе. Вообще в одиночку заниматься гораздо скучнее. Я очень рада, Санни, что ты со мной. Честное слово. Рада за нас обеих.
Лайза берет свою чашку и поднимает ее словно в знак приветствия. Похоже, таким образом, она просит у меня прощения, и все равно мне очень обидно.
Я смотрю на часы.
–Извини, Лайза, пора бежать. У меня в три часа доставка.
Я чмокаю ее на прощание в щеку и беру со стула свою сумку. Лайза выглядит немного растерянной, и я ухожу, проскользнув мимо несчастного австралийца, не поднимая глаз.
