– «Вероника» – это не просто работа. Это стиль жизни и образ мысли. Мне нужны люди, которые болеют…
Похоже на то. Здоровый здесь долго не протянет.
Может она того-с… лесбиянка? Тогда и к лучшему, что не складывается. А я уж губу раскатала. Придется подать черноряснику на церковь безвременно возрадовавшихся.
Автобус, маршрут которого проходит от метро к моему дому, окончательно вжился в зимний режим – ходит раз в полдня. Люди, обесформившиеся от шуб и теплых пальто, набиваются в грязную каракатицу с гиканьем победителей. Я подхожу к остановке в разгар битвы, но у меня нет желания принимать в ней участие.
Я заматываюсь в теплый шарф, как мумия в погребальные бинты, и иду домой пешком. День сегодня не самый удачный.
Глава 7
Здравствуй, «Галя»!
Поход на интервью без шапки не замедлил дать результаты: у меня заболела голова и заныли все члены. Внутри, за грудной клеткой, сидит огромная жаба и давит. Муж уставился в телевизор, где идет мрачный фильм о гибели Пушкина. На кухне беснуется радио: «Эпидемия гриппа в Москве достигла апогея. За пределами столицы она только набирает силу. Прогнозы самые неутешительные. Умерли уже четыре человека, которые не были привиты. А ведь есть много хорошей отечественной вакцины».
Боже! Я тоже не привита!
– Милый… – простонала я, – умираю.
– Ага. – Глаз от экрана не оторвал.
– Милый, ты скоро станешь молодым красивым и свободным. В смысле, вдовцом. Это очень романтично.
– Ага.
Он меня не слушает.
– Сейчас агакну телефонной трубкой по черепу.
– Чего взбесилась? – повернулся ко мне Антон. – Ты стала такая скандальная в последнее время.
Я стала скандальная! Это он скандальных не видел. Представляю, что бы устроила, например, Катерина Димке за то письмо с поцелуем от таинственной А.
– Антон, скажи, пожалуйста, у тебя есть знакомая женщина с именем на букву А?
– Полно, – спокойно ответил Антон.
Сказать ему о ласковом послании или нет?
– Я вчера почту проверяла. Тебе пришло письмо. Она тебя целует.
– Кто? – уточнил муж, по-прежнему не отрываясь от экрана.
– Не знаю. А.
Наконец повернулся и посмотрел открыто, честно, с неподдельным интересом и улыбкой. Нет, так неверные мужья не смотрят.
– Почитай, там в почтовой программе письмо…
– Ладно, потом, – сразу потерял интерес к разговору муж.
В дверном проеме появилась свекровь в байковом халате и с обиженным выражением лица. За ее мощным телом суетился Гришка, пытаясь прорваться в комнату первым.
– Маша, нужно принимать меры, – строго начала Мария Петровна. – Гриша говорит грубые слова.
– Что он сказал? – поинтересовался Антон.
– Он опять называл меня дураком, – поджала губы Мария Петровна.
– Гриша, ты огребешь по попе! – крикнула я сыну, который все еще метался за бабушкой.
– Мама, ты же учитель, – спокойно заметил Антон. – Объясни, пожалуйста, своему внуку, что слово «дурак» – мужского рода.
– Твои шутки, Антон, плохо кончатся, – заявила Мария Петровна, повернулась и гордо подняв голову, ушла к себе.
Гришка запрыгнул на диван, потом прижался крепко ко мне, зарылся мордочкой в плед.
– Гришаня, маме и так плохо, – погладила я беленькую пушистую головку, – а ты еще обижаешь бабушку.
– Но тебя же я не обижаю…
– Все равно. Я болею, когда ты кого-нибудь обижаешь.
– Не взращивай у ребенка комплекс вины, – строго сказал Антон, – Лучше просто дай ему по попе, чтобы больше не говорил глупостей.
– Я не могу.
– Из чадолюбивых соображений?
– Бог с тобой, из соображений собственного бессилия. Я болею, Антон. Мне плохо. У меня на груди сидит толстая жаба и давит… Изнутри…
– Так, так… – Муж деловито посмотрел на меня, как будто пытаясь разглядеть жабу. – Тебе нужно поставить горчичники. А ты знаешь, кто самый лучший ставильщик горчичников в мире? Правильно, это я.
– Ура! – запрыгал Гришка, хлопая в ладоши. – Будем ставить маме горчичники.
– Лучше добейте сразу… – простонала я.
– Зачем же сразу… – уклончиво сказал муж, выдвигая ящик с лекарствами.
Был период в жизни маленького Антоши, когда он хотел стать врачом. Эту тайну поведала мне свекровь, когда я только появилась в их доме, тихая и покорная, и еще слушала весь бред, который она мне воодушевленно несла.
Время от времени в Антоне пробуждается несостоявшийся доктор, и тогда возникает реальная угроза здоровью и спокойствию окружающих. Вот и сейчас, закатав мне, отчаянно кашляющей и, похоже, температурящей, майку на шею, муж стал внимательно изучать горчичники.
– Какие-то они странные, – сообщил Антон.
– Нормальные, – прошептала я больным горлом, – это новомодные, с них горчица не сыплется.
– А они подействуют?
– Дорогой, мне холодно.
– Их запаковали с обеих сторон в бумагу…
– Антон, у меня спина гусиной кожей пошла!
– Извини. – И ушел наливать воду. Оказывается, мисочка с теплой водой еще не была подготовлена. Вернулся минут через пять, за это время Гришка успел поиграть в хирурга, чертя мне на спине геометрические фигуры игрушечным пластмассовым ножом.
– Ну и какой стороной их ставить? – спросил муж, усевшись рядом.
– Ставь какой-нибудь побыстрее. Я тут дуба дам!
Мокрый горчичник холодной блямбой впился мне под лопатку. Я ойкнула.
– Холодно? А я попробовал воду пальцем, вроде нормальная… – удивился муж.
– Уйди со своими пальцами! Поставь чайник!
– Уйди пальцами! – немедленно повторил Гришка.
– Ну что вы сегодня все такие нервные, – обиделся Антон и удалился на кухню греть воду.
Я лежала с голой спиной, чувствуя, как мокрый горчичник, словно упырь, присасывается все сильнее и сильнее, а тяжелая холодная капля устремляется вниз, оставляя за собой ледяную дорожку на моем несчастном теле. Как хорошо, что Антон не стал врачом. Сколько жизней он спас, сколько здоровья человеческого сохранил!
Наконец муж вернулся с банкой теплой воды и с энтузиазмом приступил к процедуре. Нашлепал мне мокрых горчичников, укутал в плед и согнал с дивана Гришку, который намеревался разыграть жестокую битву с воображаемым противником непосредственно на моей спине.
Дожидаясь чудодейственного выздоровления, я вспоминала, как после школы провалила вступительные экзамены в университет на факультет журналистики и тетка пристроила меня работать в архиве стационара скорой помощи в Подмосковье. Цель была проста – чтоб ребенок не болтался на улице, а год усердно готовился к новому рывку за знаниями. С тех пор я умею разбирать почерки врачей, а это дело очень непростое.
