— Ты так хороша на вкус, — пробормотал он. — Я хочу еще…
Его язык глубоко погрузился в меня, двигаясь рывками, как пенис, но значительно более гибкий. Мощь и нежность языка были для меня откровением, от новых ощущений я чуть с ума не сошла от восторга. Я протянула руку, и на сей раз мне удалось заполучить то, чего я хотела. Сомкнув на нем губы, я удовлетворенно зарычала.
Он оказался не таким, как я ожидала. Он был значительно меньше, чем тот мощный, массивный инструмент, который я себе представляла, и был далеко не таким твердым. Я принялась лихорадочно работать губами и постепенно добилась того, что он стал тверже и немного увеличился в размере. Но едва я добилась кое-какого успеха, как у меня его отобрали. Рэнди, пристроившись между моими ногами самым традиционным образом, вошел в меня. Я принялась сжимать внутренние мускулы, чтобы он испытал незабываемое наслаждение в благодарность за потрясающие новые ощущения, которые он мне дал.
И тут произошло это. В течение нескольких секунд он ускорял и ускорял темп, потом застонал… и достиг оргазма.
Ну и ну! Он не пробыл внутри меня и минуты, как все закончилось. Его пенис уменьшился и выскользнул из меня. На сегодня представление закончилось.
Рэнди тяжело дышал, словно пробежал целую милю. Он включил лампу на ночном столике, и при ее слабом свете я увидела, что его маленький, как у ребенка, пенис совсем обессилел. Вид у него был довольно трогательный, но отнюдь не вдохновлял.
— Ну как? — игриво спросил он, как будто ожидал услышать гром аплодисментов.
Я была не так глупа, чтобы спросить: «И это все?», поэтому с восторгом поведала ему о том, какие великолепные новые ощущения испытала от прикосновений его языка. Только после того, как я рассказала ему об этом в десятый раз, он, кажется, вздохнул с облегчением, и я поняла, что поступила правильно. Мне потребовалось полчаса, чтобы успокоить его, и под конец я безумно устала.
Он отправил меня домой в «роллс-ройсе». Я была рада тому, что он не поехал провожать меня, потому что мне надо было о многом подумать. Когда машина остановилась перед дверью нашего дома, я вспомнила, что меня, наверное, ждут Фил и Донни, которым я обещала рано вернуться домой. Потом я решила, что они, наверное, поняли, что произошло, и легли спать.
Но не тут-то было. Когда я, стараясь не шуметь, крадучись вошла в дом, они стояли на лестничной площадке, возмущённо глядя на меня сверху, словно пара незамужних тетушек.
— Где, черт возьми, ты пропадала? — хором спросили они. — Мы чуть с ума не сошли от беспокойства.
Глава 4
Мы с Рэнди стали повсюду появляться вместе. Он брал меня с собой на премьеры фильмов и театральных постановок, водил в дорогие рестораны. Где бы мы ни появлялись, начинали щелкать камеры, и газеты были полны историй о нашем романе.
Клайв получил возможность сделать серию снимков Рэнди, и снимки получились великолепные. Мне оставалось только посмеиваться, потому что к тому времени я уже знала, что у Рэнди седые волосы и ему приходится их красить, хотя благодаря специальным линзам, которыми пользовался Клайв, их цвет выглядел совершенно естественным. Рэнди был очень доволен снимками и настоял на том, чтобы Клайв сделал рекламные снимки для нового фильма «Силовое поле», в котором Рэнди играл главную роль. Вскоре распространился слух, что Клайв на своих снимках может заставить любого человека выглядеть на пять лет моложе, и к нему стали обращаться многие кинозвезды.
Я тоже познакомилась со многими известными людьми. Однажды женщина, известная кинозвезда (не буду называть ее имя), увидев меня, немедленно уволокла за собой своего молодого супруга. Меня это очень позабавило. Иногда случалось, что мужчины шептали мне на ушко что-нибудь вроде: «Когда у вас все закончится с Рэнди…» Это я тоже запоминала на всякий случай.
Однажды мы были на премьере фильма под названием «Раскаты грома». В фильме звучала песня в стиле тяжелого рока в исполнении Варвара. Меня этот певец всегда чем-то привлекал. У него действительно было варварское обличье и самая отвратительная репутация, а слова его песен, если их удавалось расслышать, отличались жестокостью. Автором своих песен был он сам.
После просмотра фильма мы с Рэнди по очереди обошли собравшихся, чтобы поздороваться и пообщаться, и вдруг неожиданно передо мной возник Варвар собственной персоной! На нем был черный кожаный пиджак, скрепленный с помощью болтов и гаек и украшенный цепями и гвоздями с большими шляпками. В одном ухе болталась настоящая ножовка. Я с удивлением смотрела на него, пытаясь сдержать смех, но не смогла. Вместо того чтобы выглядеть жестоким, непокорным и крутым, он был похож на кучу хлама со свалки металлолома! Я попыталась взять себя в руки, но не выдержала и снова фыркнула. Варвар взглянул на меня таким злым взглядом, что я подумала, уж не всадит ли он в меня свою ножовку, но он лишь повернулся и ушел прочь.
Надо признаться, что с Рэнди иногда бывало неплохо, но далеко не все у нас шло гладко.
Сначала я обожала его слушать. Он казался таким разочарованным и таким мудрым. Но я довольно скоро начала замечать, что он повторяется. У него был заготовлен тщательно отработанный текст, который он выучил наизусть. Сначала это производило впечатление, но, услышав то же самое в третий раз, я начала понимать, что он не так умен, как считают.
Следует сказать, что эрудицией Рэнди тоже не отличался. С подлинным знанием дела он мог говорить на единственную тему — контракты и деньги. Когда я рассказала ему об условиях нашего контракта с Клайвом, он был возмущен тем, что Клайв получает так много, а я — так мало.
— Но об этом не беспокойся, — добавил он. — Ты несовершеннолетняя, так что контракт не имеет юридической силы.
— Ты уверен? — с сомнением спросила я.
— Ты можешь разорвать контракт, когда захочешь.
Это было полезно знать. Когда он увлеченно говорил о биржевых операциях, акциях и налогообложении, я внимательно слушала и запоминала на всякий случай. Но иногда с ним бывало трудно поддерживать разговор. Вне постели Рэнди был ужасно скучным человеком.
Но если уж быть до конца откровенной, то и в постели репутацию Великого Любовника он не оправдывал. Поняв, что его потенция катастрофически убывает, Рэнди отработал технику использования языка. Он не входил в меня до самого последнего момента, но и тогда акт заканчивался в считанные секунды. Иногда он вовсе не входил внутрь меня, считая, видимо, что я должна довольствоваться тем, что он уже проделал. Сначала я этому не придавала большого значения и просто получала удовольствие от нового способа заниматься любовью, к тому же, как я уже говорила, Рэнди на редкость умело пользовался языком как особым орудием любви.
Но по прошествии некоторого времени я почувствовала, что даже изощренность Рэнди не может заменить нормального, полноценного секса. Я все чаще с тоской вспоминала о Клайве, который, хотя и не стремился в сексе к особым изыскам, умел оттрахать женщину так, что она еще долго чувствовала, что это было.
