– Все женщины любят детей, – защищаясь, пробормотала она.
– Да нет, не все. Но в вас, как я вижу, воплощено все лучшее, что должно быть присуще настоящей женщине.
– Надеюсь, – мягко отозвалась Кэтрин, до глубины души взволнованная тем, что прочла в его глазах. Правда, к этому времени она уже хорошо поняла, что испанцы загораются, как спички, а перегорев, не считают зазорным немилосердно мстить той, кто привлекла их внимание. К тому же она сомневалась в его искренности. Но, не привыкшая к комплиментам, растерялась, не зная, как полагается отвечать в таких случаях. Да и потом, нельзя было понять, серьезен Сезар или шутит.
Сальвадор шагнул вперед, встал бок о бок с племянником и сообщил:
– В нашей стране мать всегда была предметом особого почитания.
Чувствуя какое-то непонятное смятение, Кэтрин порывисто встала и отнесла задремавшего мальчика в колыбельку.
– Боюсь, сеньорита Каталина интересуется малышами куда больше, чем моими призовыми быками, – саркастически хмыкнул старик.
– В общем-то это естественно. Разве не так? – быстро отреагировала она.
– С таким же успехом это может быть искусной игрой, – холодно заметил Сезар.
– Но для чего?! – поразилась Кэтрин, не столько возмущенная, сколько сбитая с толку. – Да и на кого, по-вашему, я хочу произвести впечатление?
– Откуда мне знать? – насмешливо бросил он и, повернувшись на каблуках, сказал через плечо дону Сальвадору: – Жду вас в коррале, сеньор.
«Какой неприятный тип, – сердито подумала возмущенная Кэтрин, – настолько тщеславный, что готов поверить, будто любая женщина пустится во все тяжкие, лишь бы обратить на себя его драгоценное внимание!» Пора было уходить, и она повернулась, чтобы попрощаться с Марией и ее выводком. Храбро улыбнувшись, девушка пробормотала по-испански «До свидания!», и Мария расцвела.
Старший из ее детей, смуглый парнишка по имени Хайме, с восхищением посмотрел на Кэтрин из-под копны спадавших на глаза спутанных волос.
– Вы очень красивая, – прошептал он.
– Мальчишке давно уже пора в школу, – недовольным голосом отреагировал Сальвадор. – Почему он болтается дома?
Мария торопливо объяснила, что по какой-то причине в школе нет занятий.
– Тогда он должен работать. Слава Богу, не маленький уже. Пора помогать отцу. – На лице старика было написано недовольство. – Знаю я этих мальчишек! Им не следует болтаться без дела, иначе попадут в беду.
Конечно, Кэтрин, при ее скудном знании испанского языка, не смогла до конца понять смысла сказанного доном. Помахав на прощанье рукой, она неохотно поплелась вслед за ним и Эдвиной.
– Тех, которые предназначены для участия в карнавале, скоро отправят в город, чтобы каждый желающий мог их увидеть, – пояснил Сальвадор. – Горожане любят заранее посмотреть, с кем придется иметь дело их любимому тореро. Потом съедутся матадоры – будут тянуть жребий, с которым из быков каждому из них предстоит сразиться.
В душе Кэтрин волной поднималось отвращение – в эту минуту старый кабальеро показался ей похожим на дьявола.
Стена загона была слишком высока, поэтому им пришлось встать на ступеньку, чтобы заглянуть за нее. Кэтрин оказалось достаточно одного взгляда на то, что творилось внутри, и она соскочила обратно на землю, воспользовавшись тем, что подошел управляющий и Сальвадор заговорил с ним.
К ней тут же приблизился Хосе.
– Быки с фермы Агвиларов не очень популярны, – сообщил он вполголоса. – Слишком уж они большие, да и немного староваты. Дедушка не соглашается расставаться ними раньше, чем им стукнет пять лет, считает, что они еще не вошли в возраст.
Девушка передернула плечами:
– Разве так уж необходимо об этом говорить?
– Нет, конечно нет, – охотно согласился он. – Хотя, может быть, вам интересно узнать, что лучших наших быков импортируют в Южную Америку. Там у отца Сезара завод по переработке говядины.
В глазах его на мгновение мелькнул злой огонек, будто он ждал и даже надеялся, что Кэтрин возмутится тем, что великолепные, полные сил животные приносятся в жертву людскому чревоугодию.
– Послушайте, не считайте меня дурочкой, – вспыхнув от досады, сказала она. – Мне не хуже вас известно, что животные служат пищей человеку, но... О, как же жесток наш мир!
Лицо Хосе сразу смягчилось.
– Знаете, тут тесновато, да и солнце здорово печет, – уже добрее произнес он. – Может, отойдем в сторону и найдем местечко поприятнее?
– Да уведи ты ее, Хосе! – вмешалась Эдвина. – Я еще побуду с доном Сальвадором, а ей вовсе не обязательно стоять тут на солнцепеке.
На лице Хосе отразилась некоторая растерянность. Похоже, он ожидал, что Эдвина предпочтет пойти с ними. Но он вовремя вспомнил, что их гостьи – англичанки, а значит, не придерживаются того правила, что при незамужней девушке непременно должна находиться дуэнья. Поэтому молча кивнул и увел Кэтрин. Эдвина с удовольствием смотрела, как молодые люди рука об руку шли по дорожке между коралями. Готовность внука старого дона сопровождать племянницу показалась ей хорошим знаком. Еще немного, и ее план осуществится, улыбнулась она и подумала, что эти двое – на редкость красивая пара: он, такой изысканный и элегантный в сером костюме, а рядом с ним юная девушка в белом платье, двигающаяся с фацией и достоинством королевы.
Хосе проводил Кэтрин к подножию холма слева от фермы. Там, где склон его круто уходил вверх, возвышалась груда грубо обтесанных камней – последнее напоминание о стоявшем здесь в незапамятные времена древнем замке мавров. Всего несколько деревьев, росших у склона холма благодаря небольшому ручейку, питавшему их корни, образовали здесь крохотный оазис зелени. Выбрав большой камень, Хосе пучком травы смахнул с него пыль и предложил Кэтрин присесть. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась плоская, как поверхность стола, равнина, и только вдали, на горизонте, на фоне бледно-голубого неба, вздымались вершины нескольких холмов. Было так красиво, что у Кэтрин захватило дух.
– В это время года здесь очень приятно, – усаживаясь рядом с ней, проговорил Хосе. – Но еще немного – и все тут превратится в настоящую пустыню. А пока трудно налюбоваться.
– По правде говоря, это мне больше по вкусу, чем бой быков, – призналась девушка.
– Мне тоже. С детства не люблю жестокости. А испанцы вообще имеют какую-то патологическую тягу ко всему, что так или иначе связано со смертью. – Он заглянул ей в глаза. – Но я, наверное, просто другой. Дедушка, насколько мне известно, вообще меня презирает. Для него я – как это по-вашему? – тряпка!
– Уверена, вы совсем не такой, – отозвалась она. – Мужество бывает разное, и его чисто физическое, внешнее проявление еще ни о чем не говорит.
– Увы, для дедушки это самое главное, – с печалью в голосе проговорил Хосе. – Безрассудство, отчаянная дерзость – вот что в его глазах истинное мужество. Поэтому я для него – не больше чем обычный неудачник. Да и могло ли быть иначе? Я обожаю поэзию, а дедушка, если и возьмет в руки книгу, то это, скорее всего, будет руководство по выращиванию бычков. Ему следовало бы родиться на пять столетий раньше. По своей натуре он скорее принадлежит эпохе конквистадоров. Вместе с Сезаром дед был бы счастлив, завоевывая огнем и мечом новые континенты, не зная при этом никакого другого права, кроме силы.