— Я думаю, нам лучше расположиться в «Голове быка». Это старинный паб, и там еще сохранились традиции моей молодости, — проговорил Мефистофель, сделав вид, что не слышит разговора между Патрицией и Джимом.
Паб «Голова быка» ничем особенным не отличался от своих собратьев, разве только тем, что был расположен в библиотеке. Интерьер, кроме огромных книжных шкафов, состоял из длинной стойки и ряда круглых столиков с выделенной в углу зоной для некурящих. Медные люстры давали неяркий свет, а на стенах, свободных от шкафов, висели старинные гравюры.
Мефистофель заказал виски и отправился к самому дальнему столику. Джим предпочел кофе.
— Похвально, молодой человек, — издевательским тоном изрек Мефистофель.
— Я люблю кофе, — ощетинился Джим.
В Патриции все-таки заговорил голос благоразумия, и она отправилась взять себе полпинты «Гиннеса».
— Поэтому я вами и восхищаюсь! — продолжил разговор Мефистофель. — Если бы вы еще убедили свою девушку не носить таких шляп, цены вам не было бы.
— Она не моя девушка, а шляпа в самом деле ужасная. В этом я с вами согласен. Но Пат уверяет, что такие носят все дамы на скачках, хотя я никогда этого не замечал.
— Шляпы носят на скачках в Аскоте, где собирается высший свет. Но в такой, как эта, — Мефистофель кивнул в сторону Патриции, стоящей у барной стойки, — не видел. Где она откопала эту уродину?
— Откуда Пат знать, что носят на скачках в Аскоте, — обиделся за Патрицию Джим. — Она не из высшего света и, вообще, не уроженка Лондона. Приехала сюда чуть более года назад. Она подружка девушки моего друга.
— А откуда она приехала, вы знаете?
— Из Бостона. Прожила там всю жизнь вместе с тетками, которые ее воспитали. Мать ее умерла при родах. Говорит, училась в колледже. Сестер каких-то изучала... — Заметив удивленный взгляд собеседника, Джим пояснил: — Писательницы такие были, а Пат их книги читала. Может быть, и о шляпах там вычитала.
— А как, ты говоришь, ее фамилия?
— Кого? Пат? Дойел!
Со стаканом пива к столику вернулась Патриция.
За Экстаз, мадемуазель! — Мефистофель приподнял бокал с виски. — Знаете, мадемуазель, у меня сегодня великий день!
— Поздравляю, сэр! Вы, по-видимому, тоже много выиграли, — вежливо заметила Патриция.
Мефистофель усмехнулся.
— Вы правы, мадемуазель! Я умудрился выиграть сегодня даже кое-что поценнее, чем деньги.
— Пат, нам пора! Ты забыла, что Тед и Триш ждут нас. Не будем заставлять их мерзнуть на улице.
Брови Патриции удивленно поползли вверх. О чем это толкует Джимми? Триш не подозревает даже, куда она отправилась. Неужели Джим считает, что Триш отпустила бы ее на ипподром? И что Джим сказал о погоде? Замерзнуть в такой солнечный денек, которым сегодня побаловала их осень, просто невозможно.
Мефистофель слегка улыбнулся. Джиму показалось, что он с легкостью прочел его мысли.
— Идите, молодые люди, наслаждайтесь жизнью! — торжественно произнес он.
— До свидания, сэр, и счастья вам, — попрощалась Патриция с этим удивительным человеком, с которым ее свела сегодня судьба.
— Спасибо, мадемуазель. Я уже счастлив, — заметил он и как-то особенно, умиротворенно улыбнулся.
По дороге Джим настоял на поездке в банк. Когда Патриция положила деньги на счет, он успокоился и сразу превратился в пошловатого, старающегося быть крутым парня.
Вечером того же дня, когда немного утихли восторги, вызванные неожиданным выигрышем Патриции, Триш сказала подруге:
— Теперь ты можешь выйти замуж за Тома.
— Почему? Похоже, у тебя навязчивая идея. Ты спишь и видишь меня замужней матроной с кучей детей.
— А чем плоха такая перспектива?
— Возможно, ничем. Только какое отношение имеет ко всему этому Том?
— Тебе же он нравится! И теперь у тебя есть деньги. На первый момент хватит, а потом Том встанет на ноги.
— Я его не люблю, Триш. Он мне нравится, но не так, как другой...
— Боже, Пат, не начинай! Я уже слышать о нем не могу. Пойми одно: вы не пара!
— Ты сама сказала, что у меня есть деньги. Если ими хорошо распорядиться, то можно стать богатой, Триш.
— С ума сошла! О чем ты мечтаешь, Пат?
— Разве ты не хочешь открыть риелторскую контору? Так почему же ты запрещаешь мне верить в мальчика — чистильщика обуви?
— Какого мальчика, Пат? — с досадой воскликнула Триш.
— Неужели ты не знаешь? — лукаво улыбнулась Патриция. — Жил-был мальчик, хороший мальчик. Чистил обувь в свободное от уроков время, копил деньги и стал в одно прекрасное мгновение миллионером.
Девушки рассмеялись.
— Ладно, будущая миллионерка, — махнула рукой Триш. — Давай лучше поговорим о Томе. Он хороший парень!
— Да, хороший, и я не хочу портить ему жизнь. Том полон честолюбивых устремлений. Неужели ты хочешь, чтобы он ничего не добился?
— Не выворачивай все наизнанку, — возразила Триш. — Не юли! Отвечай серьезно!
— Я не верю, что человек, обремененный семьей, может сделать карьеру. У него связаны руки. Он боится рисковать.
— Любовь сворачивает горы, Пат!
— У нас с Томом нет такой любви: ни с его стороны, ни с моей. Поэтому я лучше организую мини-маркет.
— Ты не справишься, Пат, — испугалась Триш.
— Взвалить на себя Тома и будущих детишек — это мне по плечу, а мини-маркет не потяну?
— Для магазина у тебя мало денег!
— Возьму в аренду крохотное помещение, ассортимент будет большой и только первой необходимости, и буду круглосуточно работать.
— У тебя уже есть бизнес-план? — удивилась Триш.
— Он пришел неожиданно, сам собой, прямо сейчас!
— Удивительно, Пат! Возможно, это твоя судьба.
6
— Пат, ты дома? — Триш влетела в квартиру растрепанная, раскрасневшаяся. — Я не знаю, что делать! Мы с Тедом должны были ехать к его родителям на этот уикенд. Он собирался представить меня как свою невесту. — И Триш зарыдала.
— Почему ты говоришь в прошедшем времени? — в ужасе закричала Патриция, вбегая в комнату с джезвой в руках. В последнее время она под влиянием Триш пристрастилась к кофе и научилась превосходно готовить этот душистый напиток. — Что-то случилось с Тедом? — осторожно спросила она и замерла.
— С Тедом все в порядке! — простонала Триш. — Это я умираю!
Патриция внимательно посмотрела на подругу. Руки-ноги целы. Триш не ранена и не похожа на заболевшего человека.
— У тебя СПИД? — заикаясь спросила она. — Не волнуйся! Возможно, ошибка. И сейчас есть лекарства. Они поддержат твою жизнь, а потом изобретут другие, более радикальные. — Патриция порывисто кинулась к подруге и обняла ее.
