— Я заранее согласилась со всеми их решениями.
— Вы поступили крайне опрометчиво, мисс Джонс.
— Поэтому, понимаете, я должна была прийти. Раз они меня выбрали.
— Хотелось бы мне знать почему, — прищурился он. — В подобных обстоятельствах вы не способны четко выражать свои мысли, и они должны бы понимать, что от вас нет никакого проку.
— Я именно так им и говорила, — обрадовалась я, — но они все равно настояли на своем.
— Теперь мне все ясно. По вашим обмолвкам они заключили, что вы пользуетесь моей благосклонностью, что я выслушаю все, что вы мне скажете, и выполню все ваши просьбы. — Он забарабанил пальцами по столу. — А с чего они взяли, что я буду вас слушать и не выгоню вас вон?
— Вы этого не сделаете, мистер Хардвик, — натужно улыбнулась я. — Для этого вы слишком благородны.
Он встал, медленно обошел стол и остановился передо мной, положив руки в карманы.
— Не будьте в этом так уверены, мисс Джонс. Не вынуждайте меня. Предупреждаю вас, мое благородство — впечатление чисто поверхностное.
Я вспыхнула и отвернулась. Он несколько минут сверлил меня взглядом, потом вернулся на свое место.
— Кроме того, они назначили мне в помощники Уэйна. — Я в ужасе замолчала, сообразив, что снова проговорилась.
— Вот видите, вы ничего не можете скрыть! — мгновенно отреагировал он.
— Я уже говорила вам, что мне нельзя доверять, — с горечью ответила я.
— И почему Уэйн, — он произнес его имя с неприязнью, — не пошел с вами? Кажется, я слышал его голос за дверью? Ну и что же он сделал? Похлопал вас по плечу, а сам дал деру? Почему он не вошел вместе с вами и не выполнил свою часть работы?
Я знала ответ, но не могла его произнести. Наступило долгое молчание. Он изучал список, потом бросил его на стол, словно тот был перепачкан грязью.
— Должен вам сказать, что мое первое нововведение уже получило негативную оценку. Ко мне приходил доктор Уинзор по поводу отмены школьных мантий. Он возражал против моего распоряжения. Он также выразил недовольство нынешним положением вещей в школе, сообщив, что группа учителей мутит воду, и в числе смутьянов назвал вас, Трейси.
— Он назвал меня смутьянкой? Но ведь я только сказала, и многие со мной согласились, что некоторые изменения пойдут школе на пользу, сделают ее более современной. И еще я считаю, что необходимо улучшить рабочие условия для учителей. В конце концов, — я заглянула ему в глаза, — я помню, как вы… однажды… сказали мне, что хотели бы внести некоторые изменения, если у вас появится такая возможность. Значит, доктор Уинзор в таком случае назвал бы смутьяном и вас?
Брет встал и прошелся по комнате.
— В такой школе, как наша, живут традиции, приверженность к прошлому, понимаете? Многие по-прежнему считают: что было хорошо для моего дедушки, то хорошо и для меня. — Он остановился передо мной. — Поэтому, Трейси я должен продвигаться осторожно, медленно, тактично. Теперь, когда я наделен властью и могу изменить жизнь и привычки людей, я должен использовать эту власть умно и дипломатично. — Он приподнял меня со стула и сжал мои руки. — Вы доверяете мне, Трейси? Сможете вы сдержать свое естественное стремление изменить все к лучшему? Сможете вы обуздать своих коллег, вместо того чтобы позволять им использовать себя в своих целях?
Я попыталась высвободить руки, но он продолжал крепко держать меня.
— Вы можете потерпеть? Подождите немного, совсем чуть-чуть. Мы будем двигаться вместе. Для меня это все тоже внове. Мне понадобится ваша помощь. — Он отпустил мои руки, вернулся к столу и взял бумагу. — Я просмотрю ваши требования, обдумаю, но обещать ничего не могу. Это пока все, мисс Джонс, и спасибо, что пришли.
Дженни дожидалась меня в учительской во время обеденного перерыва.
— Ну как, Трейси? Директор согласился с нашими требованиями?
— Ты, наверное, шутишь, Дженни? Он ничего не обещал. Сказал только, что просмотрит наш список и подумает.
— Мне это нравится! Придется надавить на него.
— Не надо, Дженни, — остановила ее я. — Он сказал, что еще не совсем освоился в новой должности и хочет идти своим путем. Он просил нас потерпеть, нужно дать ему время все как следует обдумать.
Дженни пожала плечами:
— Хорошо, но много времени мы ему не дадим. Многие вещи давно требуют изменений. Мы не можем терпеть вечно.
— В следующий раз иди к нему сама, — посоветовала я. — Тогда все сама увидишь. Боюсь, от меня было мало толку.
— Но, Трейси, мы послали тебя, потому что слышали… мы думали, будто вы двое… — Тут она заметила входившего учителя и крикнула: — Пэт, ты мне нужна! Подожди минутку. Ну ладно, Трейси, все равно спасибо, что хоть попыталась.
За весь день Уэйн ни разу не попался мне на глаза, и я решила, что ему стало стыдно. Но когда вечером он заявился ко мне домой, то вел себя как ни в чем не бывало.
— Зачем ты пришел? — Я окатила его ледяным взглядом.
— Увидеться с лучшей девушкой на свете, птичка. Зачем же еще?
— А я не очень-то рада тебя видеть.
— Все еще обижаешься за то, что я бросил тебя у кабинета директора?
— Да. И в результате ничего хорошего не получилось.
— Дженни мне говорила. Понимаешь, — он уселся в кресло, — я думал, что ты имеешь на него влияние. Ходят слухи, будто вы с ним большие друзья.
— Ты в своем уме, Уэйн? Ты что, действительно так думаешь? Меня уже несколько раз предупреждали насчет него, кроме того, есть еще эта его экономка. На сто процентов уверена, что он собирается на ней жениться. Она привлекательная и почти его ровесница.
— Откуда ты все это знаешь, милая? Ты ее видела?
Избить меня мало! Я покраснела до кончиков волос, что не прошло незамеченным для Уэйна.
— Ну да, я видела ее на днях. Я заходила к нему домой…
— Вот как? Ну-ка, давай рассказывай!
— Я только хотела попросить у него глобус. Школьный совсем развалился, и я спросила, нельзя ли воспользоваться его глобусом.
— Значит, вот почему он опять стоит в кабинете географии! Ты хочешь сказать, что он действительно разрешил тебе им пользоваться? Считай, что тебе оказана большая честь. Он относится к глобусу как к величайшей ценности, мы все это видели, когда раньше он приносил его в школу. Похоже, ты все-таки имеешь на него какое-то влияние.
— Да нет же, уверяю тебя, Уэйн. — Я чуть не добавила «к сожалению», но вовремя остановилась.
Вероятно, мои мысли были написаны на моем лице, потому что Уэйн сказал:
— Не расстраивайся, Трейси! — Он помахал передо мной безымянным пальцем. — Но кольца от него и не жди. Он давно дал понять, что больше в эти игры не играет. И даже не сидит на скамейке запасных — просто не участвует.
