— Хорошо, — мягко сказала она.
— Хорошо? — (Какие гневные нотки в голосе!) — Что вы подразумеваете под словом «хорошо»?
Ее лицо выглядело печальным в обрамлении светлых волос.
— Обещаю, я не буду искушать вас семейными идиллиями, стараясь превратить в женатого человека.
Майкл насупился.
— Вы не понимаете. Вам не дано контролировать свою сексуальность.
Она тоже нахмурила брови, поддразнивая его.
— Я ничего не могу с этим поделать, не так ли?
Он промолчал, и молодая женщина вздохнула.
— Скажите мне, если бы у меня не было детей и жила бы я где-нибудь…
— Нет. — Майкл выразительно покачал головой. — Не имеет значения. Вы не прожигательница жизни. — Его темные глаза ласкали изящную линию подбородка, лебединую шею, мягкую округлость груди, его душа разрывалась от боли. Он желал ее так сильно, что едва мог соображать. — Вы заняли выгодную позицию, у вас трезвая голова и эмоции под контролем. — Его губы искривились в горькой усмешке. — Но у вас душа романтичной старомодной девушки.
— У меня? — Комок застрял в горле: откуда он знает?
— У вас. Под личиной железной леди прячется женщина, созданная для дома и семейного очага и для того, чтобы делать людей счастливыми…
— Так почему это плохо? — Чарин взметнула вверх ладони.
— Это не плохо. — Он взял ее руку, и его голос потеплел. — Это совсем не плохо, но не по мне. Я не хочу.
Женщина посмотрела на их соединенные руки.
— Откуда вам знать?
— Я был женат. Я знаю.
Майкл был женат. Вот так новость. Значит, он кое-что испытал, уже не ребенок. Чарин взглянула ему в глаза, стараясь укрепить волю и обрести мужество.
— У вас есть дети?
Тревога мелькнула в глубине его глаз.
— Нет.
Ответ был не из легких. Его «нет» как приступ боли, слова пугали и завораживали одновременно. Чарин хотела разузнать больше, но лицо Майкла словно застыло, и он начал подниматься с песка. Медленно встала и она и последовала за ним в машину. Его взгляд продолжал преследовать ее.
Отголоски событий прошлой жизни заставляли Майкла сопротивляться чарам «романтичной старомодной девушки». Узнает ли она ту историю? Нет, возможно, нет. А если узнает, кто может сказать, сумеет ли помочь? В таком возрасте лучший врачеватель — время. Что заставило ее думать, что по мановению волшебной палочки она сможет переделать его чувство, память, его самого?
И кто сказал, что она этого хочет?
Глава пятая
Майкл должен был заехать в юридическую контору для переговоров с куратором данного проекта. Чар пошла с ним, но так и просидела, листая журналы в ожидании окончания встречи. Все это время она размышляла над словами Майкла.
Она находилась на пути переоценки ценностей. Ей нравился Майкл, нравился больше, чем кто-либо другой. Он был самым привлекательным мужчиной из тех, кого ей довелось встретить в жизни, но в нем таилась еще какая-то изюминка, нечто, что не давало ей покоя.
Начнем с того, что он — кристально честный человек. Когда там, на пляже, он признался в своих чувствах, изумлению ее не было предела. Где обычное равнодушие, свойственное мужчинам? Где бравада, показная удаль? Своей искренностью Майкл поставил ее в тупик.
И в то же время он был полон внутренних противоречий, из-за которых не мог жить в ладу с собой. Чарин увидела это в тревожном взгляде Майкла. Некое событие в его прошлом явилось причиной жесткого отношения к женщинам… что-то, о чем он не хотел говорить. Тайна делала его еще более загадочным.
Однако самым поразительным было то, что он сумел разглядеть ее сущность. Ей удавалось обманывать многих людей своим поведением «дерзкой девчонки». Мужчины вообще редко вглядываются в то, что скрывается под внешностью, но не Майкл. Он сумел увидеть ее истинное лицо, возможно, даже понял душу и те самые вещи, в которых она сама не могла признаться себе. Неужели, правда?
Эй, подожди минутку, говорила она себе с долей скептицизма. Ты делаешь поспешные выводы.
Он знает о ней такие подробности, откуда… Дьявол, она сама себя дурачит, прикрываться щитом из показной удали легко, а вот сохранить свое истинное лицо… Она должна признать, у него дар психолога.
— Всего лишь совпадение, — бормотала она вполголоса.
Но сама себе не верила.
Закончив совещание с юристом, Майкл поднялся и повернулся к выходу. Взгляд его карих глаз наткнулся на Чарин, и опять ее охватил приступ веселья.
О нет, ты не должна, твердила она себе, поднимаясь из кресла и показывая ему путь к двери. Держи себя в руках.
Вскоре они уже мчались по трассе. Из-за несчастного случая на дороге возникла пробка, поток машин двигался медленно. Чар позвонила в мастерскую и выяснила, что ее машина еще не готова. Они сильно опаздывали, и Чарин волновалась за детей.
— Они испугаются, если я не приеду вовремя, — ерзала она на сиденье. — Не могли бы вы мне помочь? Пожалуйста… я имею в виду, если вы не возражаете… не подбросите меня в детский сад?
Майкл пожал плечами.
— Конечно.
И снова Чарин весела и спокойна. Она боялась попросить его об одолжении, а он ответил так, словно в ее просьбе не было ничего необычного. Странно, но к ее детям он относится слишком серьезно.
Или так только кажется?
Когда он припарковал машину около детского сада и выключил двигатель, Чарин улыбнулась.
— Не хотите пойти со мной?
— Нет, спасибо. — В его взгляде читалось сомнение. — Я подожду вас здесь, пока вы пройдете все «круги ада». — Майкл сделал вид, будто сверяет часы. — Если не увижу вас до шести, то вызову команду спасателей.
— Очень смешно. — Женщина взялась за ручку, но дверцу не открыла. — Знаете, что я думаю? — Она снова обернулась к нему. — Я думаю, вы боитесь детей.
— Что? — с неподражаемо надменным видом изумился он.
— Вы боитесь. — По его реакции можно было заметить, что она не просто привлекла его внимание, а задела за живое. — Вы не смеете пройти туда, где возятся маленькие сорванцы. Я права?
— Какая нелепость. — Он в пух и прах разметал ее предположения. — Я умею ладить с детьми.
— Вы? — Колкость за колкостью, и вот вам результат. — Тогда пойдемте со мной. Что они могут сотворить с вами, кроме как пощипать вас за икры?
Майкл свирепо сдвинул брови, но теперь Чарин знала, что он больше делает вид, чем на самом деле сердится.
— Вы же не трус. — Она широко улыбнулась. — Я опять бросаю вам вызов.
Некоторое время он изучающе глядел на нее, затем покачал головой и произнес, тяжело откидываясь на спинку:
