Ближе к полуночи сконфуженный Генри, в изрядном подпитии, спотыкаясь, возвращался к себе в каюту. Руарк наблюдал с верхней палубы, как старик бредет внизу среди тюков и ящиков.
— Вот так-то, старичок-победитель, — пробормотал молодой человек себе под нос, но в его браваде чувствовалась немалая доля раскаяния.
— Добрый вечер, мистер Стюарт, — раздался голос за спиной Руарка.
Рядом с ним стоял капитан «Красавицы Байо».
— Добрый вечер, капитан Редмен, — вежливо откликнулся молодой человек. Порывшись в кармане, он вытащил золотой портсигар: — Не желаете ли сигару?
— Ну что ж, не возражаю, — предвкушая удовольствие, произнес капитан, принимая из рук Руарка дорогую гавану.
Молодой человек зажег спичку, поднес ее к кончику капитанской, а потом своей сигары и глубоко затянулся.
— Похоже, мы скоро опять попадем в туман.
— Не исключено, — согласился Редмен, глядя, как вдоль обоих бортов парохода клубится дымка. — В это время года воздух обычно холоднее воды, и потому на реке часто возникают туманы. К тому же тут полно перекатов и всякого рода коряг, так что двигаться в условиях плохой видимости просто опасно. Если туман еще сгустится, нам придется пристать на ночь к берегу. — Он сокрушенно покачал головой. — Снова задержка! Так мы ни за что не прибудем в Сент-Луис в назначенное время.
— Ну, мы ведь не на скачках, капитан. Безопасность дороже скорости, — возразил Руарк, выбрасывая за борт окурок сигары. — Спокойной вам ночи.
— Спокойной ночи, мистер Стюарт.
Капитан проводил глазами Руарка, направлявшегося к себе в каюту, и снова по узенькой лестнице взобрался в рулевую рубку.
Энджелин в ожидании отца так и уснула не раздеваясь. Слезы блеснули на глазах у Генри, когда он присел рядом с дочерью на койку и тронул ее за плечо. Увидев, что отец плачет, девушка в тревоге вскочила и обняла его.
— Папа, что с тобой? Что случилось?
— Я совершил ужасный поступок, детка, — торжественно и печально объявил несчастный старик.
Эти самые слова она уже много раз слышала от него в прошлом и не сомневалась, что еще не раз услышит в будущем. Потрепав отца по плечу, Энджелин приготовилась слушать его горькое признание.
— Я уверена, что все не так страшно, как тебе кажется.
— Ох, нет, детка! Я совершил черное дело, — пробормотал удрученный горем Генри.
— Ну, ты ведь никого не убил, правда, папа? — поддразнила отца Энджелин, как будто уговаривала расстроенного ребенка.
Генри поднял голову и взглянул на дочь. Его глаза походили на два глубоких блестящих озерца. И вдруг до Энджелин дошла жестокая правда. Слова застряли у девушки в горле.
— Нет, — прошептала она, отчаянно качая головой. — Нет, только не это! Только не Храбрый Король… Ты ведь обещал мне, папа! Все что угодно, только не Храбрый Король!..
Генри еще ниже опустил голову, не в силах видеть, какая мука застыла у дочери в глазах.
— Я даже не могу все хорошенько припомнить. Должно быть, выпил лишку… Одним словом, я отписал коня Стюарту.
Энджелин в изумлении подняла глаза на отца:
— Руарку Стюарту? Ты хочешь сказать, что продал Храброго Короля Руарку Стюарту?
Генри, который все еще находился в каком-то оцепенении, кивнул:
— Ну да. Мы играли в карты, и он одолжил мне денег. А как иначе я мог расплатиться, если не отписав ему жеребца?
И словно желая хоть немного облегчить свою совесть и взвалить часть вины на дочь, добавил:
— Вот не отобрала бы ты у меня деньги, и ничего бы не случилось.
— Так ты проиграл Храброго Короля в карты? Проиграл Руарку Стюарту? — все еще не веря своим ушам, вскричала Энджелин.
Ее охватил гнев. Не помня себя, девушка вскочила на ноги и как молния выбежала из каюты.
Апартаменты Руарка представляли собой самое роскошное помещение на всем пароходе. Каюта была столь велика, что в ее переднюю вели сразу две двери из главного салона, и редкий пассажир, даже не страдавший излишним любопытством, отказывал себе в удовольствии, проходя мимо, хотя бы одним глазком заглянуть в это изысканное обиталище. Именно туда и устремилась теперь Энджелин. Руарк только что снял рубашку и еще держал ее в руке, когда на пороге показалась Энджелин. Вбежав в каюту, она с силой захлопнула за собой дверь. При виде столь неожиданной и, надо сказать, непрошеной гостьи Руарк удивленно вскинул свои темные брови и, скомкав рубашку, бросил ее на кровать, застеленную красным атласным покрывалом — еще один предмет роскоши, абсолютно непохожий на скромные койки в остальных, менее просторных каютах.
— Прошу вас, входите, миссис Хантер!
Энджелин захотелось вцепиться ему в лицо и навсегда лишить способности так гнусно ухмыляться.
— Вы — грязный подонок! — выкрикнула она вне себя от негодования. — Неужели для вас так важно обладать Храбрым Королем, что вы даже не постеснялись обыграть в карты безобидного старика?
Слезы, символ гнева и бессилия, ручьем заструились по ее щекам.
— Мне кажется, что здесь какое-то недоразумение, Энджелин. Обычно я не имею обыкновения жульничать в картах.
Подойдя к столу, Руарк налил вина в бокал:
— Могу я предложить вам немного превосходной мадеры?
— Я здесь отнюдь не с визитом вежливости, мистер Стюарт.
Он со стуком опустил бокал и резко обернулся. Энджелин не успела сообразить, что у него на уме, а он уже схватил ее за плечи. Пальцы, с силой вцепившиеся в нежную плоть, напоминали стальные когти.
— А для чего же вы здесь, позвольте полюбопытствовать, миссис Хантер?
Энджелин покачнулась — так сильна была его хватка, — но сумела устоять на ногах.
— Я хочу получить обратно свою лошадь.
Руарк отпустил ее и взял в руки бокал.
— Отныне Храбрый Король принадлежит мне, Энджелин. Я выиграл его.
Его темные глаза сверкнули гневом.
— Выиграли его? Но каким образом? Обманув моего отца при игре в карты?!
В ее сверкающем взгляде было столько же презрения, сколько в этих гневных словах. Руарк снисходительно улыбнулся:
— Моя дорогая Энджелин, обыграть вашего отца мог бы даже ребенок. Я никогда не встречал человека, который играл бы в покер хуже его.
Хотя Энджелин сама часто повторяла эти слова, слышать их сейчас от какого-то паршивого янки было выше ее сил.
— И для этого вы его сначала напоили, да? — с упреком спросила она.
— Уверяю вас, я не пил с вашим отцом. Не имею привычки пить с мошенниками, знаете ли…
— Да как вы смеете?.. — Энджелин буквально задохнулась от гнева.
— Смею, Энджелин, еще как смею! Я наблюдал вчера за вашим представлением. Это был ваш звездный час, вы не находите?
