Симон громогласно расхохотался:
— И ты спасовал? Да знаешь ли ты, сколько препятствий пришлось в свое время преодолеть мне? Элеонора приняла обет безбрачия, поэтому нам пришлось пожениться тайно. Узнав обо всем, церковь признала брак незаконным. Ничего не оставалось, кроме как ехать в Рим и подкупить самого папу! А ты не способен убедить одну ма-а-аленькую женщину! — Хлопнув Рода по спине, Симон заключил: — Если все остальное не поможет, ты, разумеется, знаешь испытанный метод, как заставить даму передумать. Награди ее ребенком!
Розамонд нашла Демуазель в кладовой, где та давила красные ягоды можжевельника, чтобы добавить в воск для рождественских свечей. В воздухе разливался приятный аромат. Розамонд объявила:
— Я решила посетить свои владения в Першоре!
На самом деле ей хотелось сбежать от Роджера де Лейберна, а замечание леди Элеоноры подсказало прекрасный выход. То, что покровительница приветствовала и одобряла ее скорейший брак с Роджером, тревожило и мучило девушку, но она упорно отказывалась смириться. Визит в Першор поможет оттянуть свадьбу и даст время найти предлог разорвать помолвку.
Вынув пестик из ступки, Деми удивленно уставилась на подругу:
— Мама тебе разрешила?
— Мало того — предложила сама! — весело сообщила Розамонд, втайне убеждая себя, что это лишь невинная ложь. — Напомнила мне, что я взрослая женщина и мне давно пора управлять своей собственностью.
— Наверное, она права. Какое волнующее приключение! Першор всего милях в двадцати отсюда! А в свой замок Дирхерст заглянешь?
Розамонд поморщилась. Дирхерст принадлежал Джайлзу, и она не бывала там после смерти брата. Теперь замок, разумеется, перешел к ней, но она вряд ли найдет в себе силы поехать туда.
— Сомневаюсь, что хватит времени, если я хочу вернуться в Кенилуорт к Рождеству.
— О, разумеется! Ты должна присутствовать на всех праздничных пиршествах, ведь я слышала, что после Рождества мы все поедем в Лондон.
— Верно, — вздохнула Розамонд. Мозг ее работал с лихорадочной быстротой. — На Сретенье соберется парламент!
Лорд Эдуард и его рыцари скоро отправятся в Лондон… Возможно, они уедут, прежде чем она вернется из Першора… Хорошо бы там задержаться.
Вечером Розамонд надела великолепный наряд из гвоздично-красного бархата и отыскала в парадном зале Ричарда де Клара. Она давно усвоила, что если женщина хочет чего-то добиться от мужчины, ей следует выглядеть как можно привлекательнее.
— Не позволите мне сесть с вами за ужином, господин мой?
— С радостью, сердце мое. Ты блистаешь неземной красой, Розамонд. Но что тебе нужно от меня? Нет-нет, не возражай, если женщина первая подходит к мужчине, значит, жди просьб.
Девушка одарила его ослепительной улыбкой. Хотя ему уже перевалило за тридцать (он был на добрых двенадцать лет старше своего единокровного брата Гарри), Ричард унаследовал красоту своей матери, Изабеллы Маршал, и годы еще не наложили на него свою печать.
— Я отправляюсь в свое поместье Першор и нуждаюсь в эскорте, — сообщила она.
— Ну, это легко устроить. Каждый день в Глостер возвращаются рыцари и воины, а дорога проходит совсем близко от Першора.
— Спасибо, Ричард. Я знала, что могу на вас рассчитывать. Только не говорите Гарри — он обязательно проболтается этому дьяволу де Лейберну.
— Ого, ссора влюбленных, не так ли?
— Да, — кивнула Розамонд, — что-то в этом роде.
Именно в эту минуту зеленые глаза пронзили ее пристальным взглядом. Хотя сегодня вечером в зале собралось более двух сотен людей, сэр Роджер ухитрился заметить появление Розамонд. Она не только оказалась самой высокой из женщин, но и единственной, кто мог похвастаться сверкающей массой золотистых волос. Когда она направилась к Ричарду Глостеру, Род затаил дыхание.
«Она не осмелится на столь легкомысленный поступок!» — свирепо твердил он себе. Но Розамонд осмелилась. Род наклонился к лорду Эдуарду и что-то тихо сказал. Принц знаком подозвал оруженосца, стоявшего за его резным стулом, и послал к Глостеру.
— Лорд Эдуард просит об удовольствии поужинать в обществе дамы, господин мой, — сказал оруженосец Ричарду.
Услышав это, Розамонд злобно прошипела:
— Эдуард никогда не просит, он приказывает!
— Но просьбами принца невозможно пренебречь — у королевской семьи свои привилегии, — усмехнулся Глостер.
Розамонд закрыла глаза и ощутила, как кровь отливает от щек.
— Кровь Господня, Ричард, вы и понятия не имеете…
За высоким столом ей уже приготовили место между принцем и его управителем. Едва Род галантно поднялся и отодвинул для нее стул, принц весело объявил:
— Сэр Роджер жаждет вашего присутствия.
— С каких это пор? — фыркнула Розамонд и, бросив раздраженный взгляд на смуглое лицо жениха, сразу поняла, почему ее отвлекли от разговора с Глостером. — Не настолько я доверчива! Неужели вы отказываете мне хоть в малом умишке?
— Ах, красота, ум и пылкий нрав — опасное сочетание. Я сказал бы, легко воспламеняющееся.
— Да, попробуйте подойти ближе — обожжетесь!
Род принял вызов, накрыв ее руку ладонью. Розамонд ужасно хотелось вонзить в него кинжал, но она смогла лишь ущипнуть его. Род даже не поморщился, только угрожающе прищурился:
— Ты чересчур порывиста. Советую для твоего же блага быть немного сдержаннее. Тебя давно пора укротить.
Его глаза и чресла полыхали желанием, которое он не считал нужным скрывать.
— Собираешься взять эту обязанность на себя? — съязвила она, гневно откидывая назад волосы.
— Розамонд, — прошептал ей на ухо принц Эдуард, — до меня доносится каждое слово вашей перебранки.
Девушка вызывающе повела плечом.
— Нам по крайней мере нечего скрывать! — выпалила она и тут же осеклась, готовая откусить предательский язык.
Род больно сжал ее пальцы, но она понимала, что заслужила куда более суровое наказание.
Удостоверившись, что Розамонд поняла предостережение, он поспешно сменил тему, чтобы выручить ее:
— Советую завтра подняться на крепостной вал. Тебя ждет незабываемое зрелище. Граф Симон предложил воинам переплыть ров в полном вооружении.
— И ты тоже намереваешься участвовать?
— Разумеется.
— Прекрасно! Прыжок в ледяную воду может оказаться лучшим лекарством для этой опухоли, — объявила она и, лукаво подмигнув, пояснила: — На твоей руке.
Нет, он не допустит, чтобы последнее слово осталось за ней! Род навел справки о рыцаре по имени Рикард и узнал, что это не кто иной, как Рикард де Берг, чей богатый ирландский род владел всеми землями к западу от реки Шаннон. Услышав это от своего оруженосца Гриффина, Роджер едва не задохнулся от зависти — зависти к такому отцу и столь обширным владениям. Розамонд Маршал таяла, произнося имя Рикарда, и в груди Роджера поселилась змея ревности.
