Сима деликатно промолчала, не ответив на этот риторический вопрос.
- Потом он стал требовать денег еще и еще, сказал, что установил
новую аппаратуру в своей квартире, чтобы "повысить качество изображения", похоже, все это доставляло ему удовольствие. Поэтому ему все время нужны были деньги. Я знала, что шантажист никогда не остановится,
и предложила ему отдать фотографии мужу, раз он этого хочет, но
платить я больше не буду. Он засмеялся и заявил, что я еще пожалею.
Но я не знала, что он все-таки послал их... Сима, это стыдно, но мне даже не жаль, что он умер. Такой конец ему был уготован.
- А вы знаете о его смерти? - удивилась Сима.
- Костров сказал мне, он приходил утром.
* * *
- Сергей, Светлана сообщила мне, что фотографии подлинные, - с ходу заявила Сима, как только услышала голос Кострова в телефонной трубке.
- Не может быть, -удивился он.
- Но она сама мне сказала!
- Значит, оговорила себя, сама не знает, что болтает, надо
послать ее на психиатрическую экспертизу.
- А мне она показалась вполне в здравом уме!
- Я десять минут назад получил результаты экспертизы по
фотографиям. Это подделка, сварганенная на компьютере любителем.
Сима ошарашенно замолчала.
- А как она это тебе рассказала?
- Ой, ну ты понимаешь, - призналась Сима, - я
взяла ее на пушку. Сказала, что экспертиза подтвердила подлинность снимков.
- Не забывай, пожалуйста, что ты работаешь на защиту, - упрекнул ее Сергей.
- Ну случайно так вышло. Ну ладно, оговорила и оговорила.
Всякое бывает. Раз экспертиза доказала, что это фальшивка, нечего и обсуждать больше.
"Подумаешь, какие мы нежные", - обиженно думала Сима, медленно подтягиваясь в пробке по дороге к дому. Она мечтала о теплой ванне, а еще чтобы у мамы было хорошее настроение и она приготовила что-нибудь вкусненькое.
* * *
Сима не ошиблась в своих предположениях. Марина Алексеевна поджидала ее, уютно устроившись в кресле за чтением свежекупленного детектива. В отличие от большинства приобретаемых на развалах книг эта ей нравилась, и она пребывала в прекрасном расположении духа. На кухне вкусно пахло блинчиками с мясом, готовить которые мать научилась у бабушки Клавдии Дмитриевны. Запах немедленно пробудил пропавший было от переживаний Симин аппетит, и она, на ходу расстегивая куртку, кинулась на кухню.
- Куда?! - завопила ей вдогонку Марина Алексеевна. - А мыть руки?
Сима послушно поскакала в ванную, несколько секунд подержала ладошки под водой, даже и не пытаясь их намылить, и вернулась на кухню. Там ее уже ждала мама, накладывая на тарелку большие, зажаренные до золотистого цвета блинчики.
- Везет же некоторым, - прокомментировала Марина Алексеевна, глядя, с каким аппетитом дочка лопает, - ест, как грузчик, а не поправляется. Даже и не мешало бы чуть-чуть округлиться. А тут и вовсе живешь впроголодь, на ночь - стакан кефира, а все толстеешь.
- Ага, - ехидно прокомментировала Сима, откусывая от целого блинчика, так вкуснее, чем с ножом, - кефир, сухарик с изюмом и сахаром, с маслицем и вареньицем.
- Вот злыдню вырастила, а не дочку, - нарочито обиделась Марина Алексеевна, нежно глядя на свое чадо.
- Мам, а бывает, что человек на себя наговаривает? - спросила Сима у матери, непререкаемого авторитета в области психиатрии.
- Какой человек?
- Ну, подследственный.
- А в какой ситуации? - Марина Алексеевна подняла очки
на лоб.
- Я наобум ей сказала, что результат экспертизы не в ее пользу,
а она взяла и во всем призналась.
- В убийстве?
- Нет, в другом.
- Вообще-то это некрасиво.
- Да я знаю, - согласилась Сима. - Вырвалось.
- Судебно-следственная ситуация является для человека психотравмирующей, - менторским тоном начала Марина Алексеевна. - Когда его ставят перед фактом, который он не в силах объяснить,
он подсознательно ищет что-то, что могло бы примирить его с этим фактом.
Включаются механизмы истерического фантазирования и тому подобное.
Я уже не говорю о психически больных, когда патологические причины самооговоров могут быть самыми различными, особенно если речь идет о громком преступлении. Например, в убийстве Александра Меня неоднократно признавались душевнобольные. Но их заявления не находили подтверждения. Но ты же юрист, ты лучше меня знаешь, что признание вины не является доказательством.
- Спасибо, ма, теперь более или менее понятно,
сказала Сима, переходя к десерту в виде гигантского зеленого яблока, хотя ей совершенно ничего не было понятно. - И еще я из-за этого поссорилась с Сережей, - грустно добавила она.
- Горе ты мое луковое...
Глава 5
Выспавшаяся Сима чувствовала себя бодрой и свежей. Она ловко пробралась через скользкие лужи во дворе к своей "девятке" и плюхнулась на отодвинутое до упора водительское сиденье. Если бы можно было, она бы отодвинулась еще, но в "девятке" это не предусмотрено, как будто максимальный рост российского гражданина составляет метр семьдесят. Сима вспомнила огромный серебристый "Лендкрузер" Кострова, в котором для всего хватало места, и вздохнула. Ее ласточку, боевую подругу "девяточку", надо было прогревать, включать подсос, давать газку, а она все равно глохла. Сима решила заработать много денег и купить что-нибудь стоящее.
Испытанные средства помогли, "девятка" завелась, и Сима выехала со двора. Планы были грандиозные: друг Олега Владик, вездесущая Николаевна, попытка еще раз попасть в квартиру Олега и, наконец, опять Светлана. А там по обстановке.
Сима нашла в памяти сотового номер телефона Владика и нажала кнопку посыла. Через несколько секунд ей ответил сонный мужской голос.
- Доброе утро, меня зовут Серафима Григорьевна, я следователь.
- Сима умышленно забыла добавить "частный".
Если вы Владислав, то мне надо с вами встретиться.
- Ладно... Где, когда? - Симин напор возымел действие.
- Адрес ваш я знаю, буду через полчаса.
Владик оказался высоким мускулистым парнем с заспанным лицом и с первой утренней сигаретой во рту. Он критически оглядел Симу и произнес:
- Я завтракаю, можем выпить кофе вместе, если вы не возражаете, Серафима... Григорьевна, - добавил он после паузы.
Сима не возражала, она была готова пить кофе сколько угодно, особенно если ей не терпелось что-то узнать от компаньона по кофепитию.
