Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
Владик Цусимов сделал знак одному из врачей, тот поднял простыню и показал мне бездыханное, исколотое ножом тело молоденькой рыжеволосой девушки с почти отрезанной головой. Платье едва прикрывало бедра, которые тоже были вымазаны бурой кровью.
«Кафельщик», — произнес кто-то внутри меня.
Владик вытащил меня на свежий воздух.
Усадил на скамейку возле цветочной клумбы. Он был профессионалом. Он чувствовал, что я сейчас выдам ему на-гора информацию.
— Влад, я все поняла. Его возбуждает кафель.
— Ты что? Какой еще кафель?
— Больше я тебе ничего не скажу.
— Стой! Ты куда?
Я молча шла к своей машине. Нити, которыми были опутаны мои мозги последние два дня, привели наконец к ощутимому результату. Теперь я хотя бы знала, кого мне надо искать.
— Ты можешь мне объяснить? — не унимался шедший рядом со мной Влад. — Что такое ты несешь про кафель?
— Запоминай. Кафель — это наш козырь. Убийца пускает кровь лишь там, где есть светлый кафель. Вспомни — туалет, процедурная, подсобка… Там везде кафель. Наш убийца — кафельщик. Я искала закономерности во внешности жертв, в местах совершения преступления, а дело оказывается в антураже. «Кафельщик».
Влад остановился.
— Но послушай, кафель есть почти везде. И почему тогда эта скотина проснулась лишь теперь? Я уверен, это сильный мужчина, потому что вот так располосовать горло, да и вообще… Он же насилует их, а потом убивает. Наш эксперт говорит, что у этого маньяка такой громадный член, что девушки могли умереть уже во время насилия. От болевого шока.
Я мысленно поблагодарила его за информацию, но внешне ничем не выдала свою заинтересованность его словами.
— Запиши номер. — Я продиктовала ему телефон моей временной квартиры. — А что касается вашего фоторобота… Кстати, покажи мне его.
Он достал из кармана смятый лист с изображенным на нем очень узнаваемым Клаусом.
— Слушай, Влад, скажи мне такую вещь. Какие ассоциации вызывает у тебя слово «хлеб»?
— Очень просто. Я сразу представляю себе вывеску на хлебном магазине. А что?
— А как ты думаешь, сколько таких вывесок в нашем городе?
— Думаю, что много. Очень много, а что? У тебя дома хлеб кончился?
— Кончился, — ответила я рассеянно.
Мы попрощались с Владом, и я поехала домой. Вернее, почти домой.
«Кафельщик» — какое неприятное слово.
Перед тем как войти в темный подъезд, я, обращаясь к сверкающему за мостом ночному городу, спросила: «Кафельщик, где ты?»
И мне показалось, что я услышала: «Зде-е-есь…»
Глава 9 «Белая лошадь»
Клаус не мог понять, зачем прятать пленки в контейнер, когда их можно отдать прямо ему в руки. Неужели в Тарасов приедет сам Юзич? Может быть, они просто не доверяют ему, заставляют делать самую грязную работу, а пленочки положат в свой карман? Клаус и представить себе не мог даже приблизительную стоимость добываемой им с таким трудом информации. Наверное, сумма исчислялась миллионами долларов.
Тщательно соблюдая все принципы конспирации, Клаус думал, глядя на то, что творилось вокруг него — полный развал экономики России, нищие, полуголодные пенсионеры, оголтелая молодежь, посаженная на иглу, — что конспирация — это мартышкин труд. Неужели кто-нибудь в этой чехарде заметит момент передачи информации от Храмова к Клаусу или наоборот? Люди живут своей жизнью, им совершенно все равно, что происходит вокруг них. Но инструкция есть инструкция. Надо подчиняться. Только вот Храмов что-то распустился совсем. В условленное время в окно не смотрит, на место встречи не приходит.
Постыдно сбежав от этой русской шлюхи, которая похитила у него теперь не только записку с шифром, но и пистолет, Клаус целый вечер просидел в кафе «Белая лошадь». Он видеть уже не мог ни пиво, ни салат из креветок, ни соленые орешки. Переполненный этой гремучей смесью, он вышел на свежий воздух и вздохнул.
Как ему хотелось вернуться домой, увидеть родных и обнять их! Он ждал этого дня долгие годы, пока работал то в Китае, то в Чехии, то в Югославии. И всегда впереди него маячила долговязая фигура Юзича. Этот проныра постоянно оказывался впереди него. Вот и теперь он прилетит сюда в тот день, когда Клаус получит от Храмова последнюю пленку. Вернее, теперь не получит. Храмов поместит ее в контейнер. Юзич знает, что Храмов мелкая сошка. Агент № 2 даже и представить не может, какое сокровище попало к нему в руки. А вот Клаус прекрасно знает цену пленкам. Знает он и то, что Юзич решил не рисковать, а передать напрямую Храмову текст шифровки, где будет указано место, куда тот должен поместить контейнер. То есть Юзич решил действовать в обход Клауса. По чисто профессиональным меркам это понять можно. Но по этическим…
Храмов сам проболтался о шифровке. И тогда Клаус предложил ему сделку. Пять тысяч долларов за шифровку и информацию о дне закладки контейнера.
Деньги Клаус передал агенту на концерте Кубанского казачьего хора в той же филармонии. Все было очень просто. Билеты с соседними местами. Деньги были в книге, разрезанной особым образом. Одно движение, и Храмов обогатился на пять тысяч баксов, а за это он должен был на концерте джазовой музыки передать шифровку. Он и передал, да только…
…У Клауса разболелись голова и живот. Может быть, даже и душа. А ведь у него уже была предварительная договоренность с французским агентом, своим в доску человеком, который ему за эти микропленки заплатил бы столько, что Клаусу хватило бы на всю жизнь. Больше того, Клаус нашел в Тарасове человека, который мог бы за один час сделать с них копии. Тогда бы и Юзичу досталось, и французу. А Клаус бы поимел и с того, и с другого. А в случае, если пленки окажутся в Париже раньше, чем в ЦРУ, свалил бы все на Храмова. Его подставить — это как сварить яйцо: просто и без затей.
Садиться за руль в таком пивном состоянии было нельзя, поэтому Клаус остановил такси и велел везти себя в гостиницу. Но, увидев там толпу людей и вспомнив все, что произошло с ним сегодня, попросил отвезти себя обратно в кафе.
Конечно, ему нельзя было там появляться хотя бы потому, что девушка за несколько минут до гибели болтала с ним на виду у всех.
Клаус многое повидал в своей жизни, но вид этой несчастной потряс его. И вот только теперь, спустя несколько часов, он вдруг представил себе, а что было бы, если бы он не вернулся в ресторан, а вошел следом за ней в подсобку? Ведь убийца наверняка прятался там. Он бы убил и Клауса.
От этих мыслей еще сильнее заболела голова. Он устал и хотел спать.
И в эту минуту в кафе стремительно вошел Храмов. Увидев Клауса, он сделал вид, что совершенно случайно сел рядом с ним за столик.
Принесли пиво. Храмов отпил, вытер белые пенные усы и прокашлялся.
— Похоже, господин Клаус, вы вляпались в дерьмо.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
